Культура

Эмансипация сказок: как меняются принцессы Диснея

12
Главным фильмом начала лета стал ремейк «Алладина» от Гая Ричи. Кинолента окупилась спустя первую неделю проката, собрала смешанные отзывы критиков и хорошие отзывы пользователей. Картину хвалят за следование каноничному сюжету и отличную визуальную составляющую: красивые костюмы, живописные декорации, танцы. Хотя сама история Алладина осталась почти без изменений, новый фильм дал новое развитие некоторым персонажам — особенно это касается Жасмин. Расскажем, какой стала современная Жасмин, а также, как образы диснеевских принцесс прошли путь от пассивных бесхарактерных жертв к сильным и независимым девушкам.

Жасмин обретает голос

Жасмин изначально резко отличалась от принцесс, которые появились до нее – Авроры, Белль, Белоснежки, Золушки, Ариэль. Она стала первой героиней неевропейского происхождения. При этом, несмотря на то, что Жасмин арабка и воспитывалась в более традиционном обществе, чем европейские принцессы, она как раз обладает самым независимым нравом: спорит с отцом, не желает довольствоваться скучной жизнью во дворце и нарушает важнейший закон, который гласит, что принцесса должна выйти замуж только за принца. Вдобавок к этому Жасмин — первая из диснеевских принцесс носит брюки (позже в брюках появится Мулан, но там она намеренно переодевалась в мужчину).

В киноадаптации 2019 года образ Жасмин продолжили развивать. Она осталась такой же доброй и сердечной, но теперь вполне способна сама решать свои проблемы. Кроме того, она не просто защищает от Джафара отца, но и конкурирует с главным злодеем в борьбе за престол. Жасмин мечтает стать султаншей и управлять государством. В своих песнях-манифестах она обращается к девочкам в зале, убеждая их в том, что они на все способны.

Несмотря на то, что феминистский посыл в фильме очевиден, он совсем не агрессивен и довольно гармонично вписан в сюжет (что не всегда удается создателям современных кинопроизведений, и пример тому — ребут сериала «Зачарованные»). Жасмин не переделывали, пытаясь подстроить под современные ценности, а именно дополнили, сделав персонажа еще ярче и самостоятельней.

Первая волна диснеевских принцесс: девицы в беде

Тема диснеевских принцесс занимает отдельное место в контексте фемповестки, ведь первые классические персонажи могут служить эталоном сексизма. При этом сами мультфильмы стали невероятно популярны, сделав принцесс культовыми героинями, на которых воспитано не одно поколение девочек.

Белоснежка («Белоснежка и семь гномов», 1937 год) воспитывается как принцесса, затем становится изгоем в доме собственного отца, потом и вовсе ссылается на смерть, но вместо этого попадает к гномам и с радостью становится домработницей в их доме. Дальше эпизод с отравленным яблоком и летаргический сон, спасти от которого может, разумеется, только поцелуй принца (верх объективации!).

Ее подруга по несчастью принцесса Аврора, она же Спящая красавица («Спящая красавица», 1959 год), – еще один образ пассивной девушки, единственная участь которой: ждать принца, который опять же может помочь ей, только получив доступ к телу.

Идея поцелуя как спасения от всех бед и принца как решения всех проблем станет ключевой в этих историях именно с подачи студии Дисней, ведь в классических сказках поцелуев не было.

Белоснежка Братьев Гримм проснулась, когда гномы несли ее гроб к принцу, споткнулись, и кусок отравленного яблока выскользнул из ее горла. Спящая красавица Шарля Перро проснулась просто потому, что истек положенный срок проклятия – 100 лет, а принц удачно оказался рядом (и не лез с поцелуями).

Для других диснеевских принцесс брак тоже, так или иначе, становится панацеей от всех бед. Золушка («Золушка», 1950 год) прислуживает мачехе и сестрам, пока на нее не сваливается внезапная халява в виде феи крестной, шикарного платья и кареты, что помогает ей произвести впечатление на принца, удачно выйти замуж и избавиться от гнета токсичных родственников. Что она сама сделала для своего счастья? Ровным счетом ничего.

Ариэль («Русалочка», 1989 год) стремится к свободе и независимости, сбегает от отца, мечтает стать человеком, ради чего продает хвост и голос в обмен на ноги, но в итоге, чтобы спастись от ведьмы, ей нужно за три дня соблазнить принца и выманить у него угадай что? Конечно, не уважение к личным границам.

Белль («Красавица и Чудовище», 1991 год) стала пятой по счету диснеевской принцессой, и можно сказать, что с нее началось постепенное освобождение героинь от патриархального гнета. Она добра, увлекается книгами (этот элемент создатели мультфильма добавили, чтобы сделать девушку более странной), умна и способна на самопожертвование, причем не ради принца (хотя его она тоже потом спасает), а ради отца. Правда, заканчивается все традиционно – свадьбой.

О том, что образы классических диснеевских принцесс могут стать плохим примером для девочек, которые вырастают на этих мультиках, в обществе заговорили в 2000-ых годах. Так, в 2006 году New York Times была опубликована статья «Что случилось с Золушкой?», в которой выражались опасения по поводу влияния принцесс на детей. Time критиковала диснеевскую франшизу за то, что ее героини типичные «девицы в беде», что явно не лучший пример для подрастающих девочек.

В 2016 году группа психологов из Университета Бригама Янга провела исследования 198 мальчиков и девочек дошкольного возраста и пришла к выводу, что диснеевские принцессы делают детей восприимчивыми к гендерным стереотипам. Так, девочки начинают избегать поведения, не соответствующего типичному образу принцессы, например, не интересуются точными науками, экспериментами, конструированием. Мальчикам диснеевские принцессы помогают противостоять идеям токсичной маскулинности и стать более мягкими и отзывчивыми.

Так или иначе, несмотря на то, что первые принцессы Диснея остались популярным продуктом франшизы – они до сих пор появляются на всевозможных детских товарах: от посуды до пододеяльников – принцессы «второй волны», которая началась с Покахонтас («Покахонтас», 1995 год), стали гораздо самостоятельней, активней и здоровее с точки зрения примера для подражания.

Новый принцессы: спасти мир и остаться верной себе

Покахонтас, Мулан и Тиана вслед за Жасмин пополнили расовое и характерное разнообразие принцесс Диснея. Это уже совсем другой тип героинь: отважных, упрямых, сильных не только морально, но и физически.

Они не просто берут в руки свою судьбу, но и встают на защиту других людей – Покахонтас пытается предотвратить войну своего племени с золотодобытчиками (кстати, это первая диснеевская принцесса, чья история не закончилась каноничным свадебным хэппи-эндом); Мулан («Мулан», 1998 год) в одиночку спасает Китай от завоевателей-гуннов.

Тиана («Принцесса и лягушка», 2009 год) – первая принцесса, у которой есть работа (причем оплачиваемая, а не добровольное рабство, как в случае с Золушкой) и мечта открыть свой бизнес. Рапунцель («Рапунцель: Запутанная история», 2010 год) не ждет, когда ее освободят из башни, а действует. Она ловко оглушает и берет в плен вора, пробравшегося к ней, а затем заключает с ним сделку.

Мерида («Хабрая сердцем», 2012) выигрывает соревнование по стрельбе из лука, тем самым лишая претендентов возможности побороться за ее руку и закрывая тему с ненавистным замужеством. Это первая диснеевская принцесса, у которой нет возлюбленного. Настоящее обновление героинь Диснея началось именно с Мериды, ведь впервые в мультфильме о принцессе нет акцента на любовной линии (зато есть на характере и поступках девушки), а брак или отношения с мужчиной не становятся единственным мерилом счастья и возможностью хэппи-энда.

Позже эту линию продолжит одна из неофициальных принцесс Диснея – Моана («Моана», 2016). В отличие от Покахонтас, Мулан, Жасмин и остальных она обладает более реалистичной внешностью. Моана не ищет любви, при этом с радостью принимает дружбу, поддержку и сотрудничество со стороны мужских персонажей. Мы наконец-то увидели героиню, которая не противостоит мужчинам, но и не делает их самоцелью: спустя почти 80 лет после появления первой принцессы Диснея – Белоснежки.

Несмотря на то, что классические диснеевские принцессы остались популярным маркетинговым продуктом, они абсолютно потеряли свою актуальность как образы для подражания.

Мы не знаем, будет ли Дисней переосмысливать других классических принцесс, как в случае с новым «Алладином», или сосредоточится на создании новых. Второе, пожалуй, проще, ведь экранизации уже известных и любимых историй, как правило, получают больше негативных реакций. Зато современное прочтение старых сказок объединяет поколения: наши дети могут расти на тех же сюжетах, что и мы, но уже более здоровых и все еще прекрасных.