Культура

Невозможное возможно: что нужно знать о кэмпе в России

Темой Met Gala 2019 стал кэмп — вещь настолько неоднозначная, что некоторые приглашенные гости даже не сразу догадались, о чем вообще велась речь. Многие из них злословили в соцсетях после бала, что спутали «кэмп» с «кейпом».

О нем писали работы социологи, его прославляли дрэг-квин в Бронксе девяностых, и кажется, что ему нет места в России. А вот и нет — Heroine расскажет тебе, что это за эстетика и как на нее повлияла главная шальная императрица всей страны — Филипп Киркоров.

Наивно эклектичен

Это неестественный вид чувствительности, если такие вообще существуют. Сущность кэмпа — это его любовь к неестественному: искусственному и преувеличенному.

— писала Сьюзен Зонтаг в эссе «Заметки о кэмпе».

Кэмпом считается особого рода чувственность, повышенная театральность, некая вульгарность и сочетание серьезности с игрой. При этом он куда глубже, чем простое переиначивание мужского и женского и уж точно выверенней китча: эклектичен, но при этом наивно честен. Китч, являющийся производством чего-то откровенно безвкусного, тоже популяризирует дурные, по мнению общества, представления о моде и стиле, но делает это неосознанно — просто для того, чтобы развлечь массы — в то время, как кэмп выстраивает целый язык образов.

Так, например, в 19 веке существовала целая система, по которой можно было узнать «своего» — кэмпового персонажа выдавали бархатный берет, кружевная рубашка, бриджи из вельвета, а также зелёная гвоздика в петлице — она и стала причиной тюремного заключения Оскара Уальда — в Викторианской Англии гомосексуализм и отказ от маскулинности преследовались по закону.

В 20 веке тех, кому бы мог быть интересен мир квир-культуры — и кэмпа в том числе — распознавали по ярко-красному галстуку, замшевым туфлям, любви к глиттеру и перьям…. Затем компоненты объединялись, создавая нечто новое.

Ассоциировался с гей-сообществом — и напрасно

Кэмп часто связывают с ЛГБТК+-культурой — и не мудрено: к нему прибегали вычурные короли вроде Людовика XIV; дрэг-квин — что в 90-е, что сейчас: целое шоу РуПола построено на игре со стандартами; и знаменитости, не скрывавшие своей ориентации — как, например, Либераче. Хотя на самом деле кэмп не про гендер и предпочтения в партнерах:

Кэмп — не только определенный взгляд, способ смотреть на вещи. Кэмп также некое качество, открываемое в объектах или поведении людей. Существуют кэмповские фильмы, одежда, мебель, популярные песни, романы, люди, здания…

— подчеркивает Зонтаг.

Он ассоциировался с ЛГБТК+ по одной простой причине: главный герой кэмпа — андрогин. По словам Сьюзен Зонтаг, утонченная форма сексуальной привлекательности нарушает чью-либо половую принадлежность. Иными словами, кэмп лежит за традиционными представлениями о мужественности, женственности, сексуальности в целом.

Кэмп про гротеск, чаще всего осознанный. Надо отметить, что даже главные в мире моды считают его действительно необходимым — один из редакторов Vogue USA Диана Вриланд утверждала, что дурной вкус необходим как паприка, «маргинальная специя, без которой многие блюда были бы чересчур пресными».

Сейчас своя кэмп-икона есть в политике: Дональд Трамп — чем не образец гротеска; в музыке: тот же Либераче, Элтон Джон, Гарри Стайлз; в актерской среде — тут правит балом Билли Портер, к которому стали прислушиваться только сейчас.

Так плох, что хорош

Забавно, но при всей нетерпимости к квир-культуре на государственном уровне, Россия больше всех предрасположена к кэмпу. По всему миру сложился следующий стереотип о русском человеке: он лихой, любит гротеск, переходящий в китч, остается по-детски честным и наивным — даже немного сентиментальным.

Собственно, таков и кэмп — оттого-то этой эстетике нашлось место в стране. Как и у других явлений, развивавшихся в России, у отечественного кэмпа свой, особый путь: он существует довольно давно — хоть о нем и не подозревали. Это и «ананасы в шампанском», и образ Ивана Грозного в фильме Эйзенштейна — который, по мнению Зонтаг, до умопомрачения соответствует эстетике — и манерность Ренаты Литвиновой. Основа русского кэмпа лежит всего в одном выражении: так плохо, что даже хорошо.

Блеск, глянец, самоирония

Кэмп прочно закрепился на российской сцене и дал жизнь Лободе, Волочковой, Лазареву, Пугачевой и другим представителям комьюнити. Часто кэмп в России появляется случайно — например, Ансамбль песни и пляски ВВ МВД не подозревал о его существовании, однако их кавер на Get Lucky — один из примеров явления.

То же касается и знаменитостей — возможно, они ведут себя определенным образом или подбирают тот, а не иной имидж не только из-за желания эпатировать. Их выдает слишком серьезное — даже для кэмпа — отношение к дискуссиям вокруг них.

Поэтому королем русской эстетики можно считать Киркорова — он собрал в своем образе наряды в стиле восточных падишахов и французских королей — перенасыщенные перьями, блестками и золотом. Однако от других любителей ультрагламура его отличает умение посмеяться над собой — качество, которое певец нарабатывал годами. Даже вне сцены Киркоров почти не выходит из образа, а его вычурность и самоирония помогают оставаться популярным у всех слоев населения: подростков, пенсионеров и не только.

Филипп Бедросович, к слову, не просто олицетворяет русский кэмп, но и развивает его: он принес на сцену особую, присущую только ему, пластику и был популяризатором движения задолго до того, как им заинтересовались по всему миру: в ранних клипах он смешивал гендербендинг, любовь к вампирской эстетике, намеренную вульгарность.

Кэмп в России есть — это даже не обсуждается. Дело, по факту, в том, что главный компонент явления в нашей стране — это ничего не подозревающая публика, считающая любовь знаменитостей к стразам и эпатажу простым капризом. Однако, если верно подобрать угол обзора, кэмп можно рассмотреть где угодно: нужен лишь должный уровень подготовки.