Завтрак в Варшаве, обед в Лондоне: как я работала бортпроводницей

Есть особенные профессии, почти волшебные, о которых каждый из нас мечтает в детстве. Их достижение кажется практически нереальным и оттого столь романтичным и притягательным. Какая девушка не восхищалась балеринами, не мечтала оказаться на голубом экране или раскованно плыть по гладкой поверхности подиума? В детстве я мечтала быть стюардессой — красивой девушкой, бороздящей небесные просторы в строгой форме, стильном головном уборе и с очаровательной улыбкой на лице. Сегодня красавиц, которых видел каждый, кто когда-либо летал хотя бы в Турцию, называют бортпроводницами. Их профессия полна не только удивительных впечатлений, но еще опасностей и непосильного труда. Мне посчастливилось взять интервью у девушки, которая провела в полетах около 2000 часов, и узнать, каково это — жить в небе.

Расскажи, почему ты решила стать бортпроводницей?

Мечта стать бортпроводником появилась у меня в 16 лет. Перед тем, как вылететь с отдыха в Анталии домой в Екатеринбург, я попала в автомобильную аварию вместе со своими родителями. Автобус, на котором нас везли из отеля в аэропорт, перевернулся из-за того, что его водитель заснул за рулем. Мы отказались от госпитализации, чтобы не пропустить свой рейс, поэтому все в крови, с повреждениями, мы поехали в аэропорт. В самолете для всех пострадавших выделили отдельный сектор кресел в салоне, чтобы другие пассажиры не задавали лишних вопросов. В перелете с едой, напитками, лекарствами, перевязочными материалами мне помогала одна бортпроводница. Она была настолько заботливой, что я осталась под впечатлением. С того дня стюардессы стали для меня идеальным воплощением женственности, заботы и самоотверженности. И я захотела стать одной из них. Никакого риска, как такового, в смене профессии не было — это была моя первая официальная работа, я попала в авиакомпанию, когда мне исполнился 21 год.

Как твои близкие отнеслись к решению летать?

Все мои друзья были «за». Родителей беспокоили два аспекта: первый — им было жаль, что я не закончила учебу и перевелась на заочное, когда до диплома оставался всего год, и второй — они очень переживали за мое здоровье. С детства у меня были проблемы со зрением. Зная высокие требования ВЛЭК (врачебно-летной экспертной комиссии — прим. ред.) я сама сомневалась, что меня возьмут. У меня довольно слабый иммунитет, и были небольшие проблемы с сердцем в 16 лет.
ВЛЭК — это очень серьезная проверка здоровья. Сначала ты две недели собираешь результаты всевозможных анализов, обследований и рентгенологических снимков, потом проходишь специалистов, надеясь, что они не будут придираться к каким-то отклонениям от нормы.

Мои анализы не сразу были удачными: что-то приходилось пересдавать, мне назначали дополнительно психологическое обследование, искали несуществующую опухоль на щитовидной железе из-за татуировки, которая не понравилась терапевту. Поэтому когда я наконец получила допуск к полетам от председателя ВЛЭК, я готова была рыдать от счастья.

Какими навыками необходимо обладать, чтобы попасть на борт? Расскажи о своем опыте.

Чтобы стать бортпроводником, заранее ничего знать и уметь не нужно, помимо, разве что, английского языка. Процесс прост: выбираешь авиакомпанию, которая тебя интересует, заполняешь на их сайте анкету соискателя и ждешь приглашения на собеседование. Если отдел кадров устраивает твоя кандидатура, тебя отправляют проходить ВЛЭК и записывают в группу на трехмесячное обучение. Обучение делится на теоретическую (2,5 месяца) и практическую (15-20 дней) части. Шесть дней в неделю стажеры проходят обучение в АУЦе (авиационно-учебном центре — прим. ред.), где их учат аварийно-спасательным процедурам, технологии обслуживания, правилам перевозок, авиационной безопасности, медицине и прочим дисциплинам. После получения необходимых сертификатов стажера отправляют на стажерские полеты, во время которых проверяют полученные знания и учат работать в реальных условиях рейса, за пределами классной комнаты. После этого стажер проходит квалификационную комиссию, получает форму и приступает к самостоятельным полетам.

В чем именно заключается работа бортпроводницы?

Если кратко — это обеспечение безопасности и предоставление сервиса на борту. За 2—2,5 часа до рейса бортпроводник приезжает в офис, в брифинговой комнате знакомится со всеми остальными членами кабинного экипажа, слушает информацию о рейсе, получает зону ответственности и обязанности на борту, отвечает на проверочные вопросы и вместе с остальными отправляется в аэропорт проходить стартовый медицинский осмотр. Врач проверяет пульс, задает короткие вопросы об общем самочувствии и дает разрешение на выполнение рейса. Придя на борт, бортпроводники проверяют аварийно-спасательное оборудование, принимают питание на пассажиров и экипаж, экипируют салон и туалеты, готовятся встречать пассажиров. Обычно за 40 минут до вылета начинается посадка пассажиров и загрузка багажа. За 20 минут до вылета закрываются двери, пассажиров пристегивают и информируют о расположении аварийных выходов и необходимого оборудования. Командир дает экипажу команду пристегнуться, и самолет отрывается от земли. В полете бортпроводники занимаются обслуживанием пассажиров, поддерживают чистоту в салоне, отвечают на вызовы пассажиров. Перед посадкой салон и пассажиров также подготавливают. После заруливания ВС на стоянку и выхода пассажиров бортпроводники проводят досмотр салона на предмет забытых и посторонних предметов, вещей и надписей. В самолет заходит наземная уборка, меняется, если необходимо, питание. Обратный рейс повторяется ровно в таком же порядке. После возвращения в базовый аэропорт бортпроводники сдают экспедиторам аэропорта загружаемое оборудование, старший бортпроводник проводит короткий брифинг, благодарит экипаж за рейс, и бортпроводники разъезжаются по домам.

Какие у тебя отношения с коллегами?

Коллектив бортпроводников в моей АК был преимущественно молодым. В течение длительного рейса или многодневной командировки сдружиться очень легко — все кажутся ровесниками друг другу, общие темы быстро находятся. Редко случается так, что экипаж летает в одном составе. С некоторыми коллегами я могла не летать вместе по полгода. Если тебе кто-то не нравится или дело доходит до конфликта, нужно потерпеть до конца рейса — скорее всего, вы больше друг друга не увидите. Многие заводили отношения, женились, рожали детей и снова возвращались вместе летать. У меня самой появилось не менее десятка близких друзей за время работы там.

Благодаря этой работе в 22 года я заболела ветрянкой. Это случилось в середине лета, когда мы часто перевозили большие группы детей на зарубежные курорты Турции, Кипра, Болгарии и Греции. Ветряную оспу я обнаружила на себе в середине командировки, когда мы летели из Новосибирска в Барселону. Первый раз в Барселоне, а у меня головокружение и оспины по всему телу. Половина экипажа отказалась садиться на завтраке со мной за один стол. К счастью, одна из моих коллег ветрянкой переболела еще в детстве, поэтому мы вместе с ней отлично провели тот день, гуляя по центру Барселоны и закупаясь на распродажах.

Приходилось ли мысленно прощаться с жизнью?

Мне повезло, никаких угрожающих моей жизни ситуаций не происходило. Тем не менее, я уверена, что это не воспринимается страшнее, чем это есть. В течение трех месяцев обучения практически ежедневно в конце учебного дня нам показывали фильмы о катастрофах и авиакатастрофах. Тематика фильма чаще всего совпадала с тем, какую тему мы на тот момент проходили. То есть если мы изучали тему «Пожары», нам показывали фильм с релевантным сюжетом — пожар на борту воздушного судна. Но их показывали слишком часто. В какой-то момент лично я стала осознавать, что нас таким образом готовят к тому, что нужно смириться с фактом смерти, быть готовым к этому каждый раз, когда ты заходишь на борт. Ты думаешь об этом, проверяя аварийное оборудование, ты думаешь об этом, демонстрируя пассажирам аварийные выходы, ты думаешь об этом перед разгоном самолета, ты думаешь об этом во время набора высоты и посадки.
В наших рабочих документах была прописанная процедура «тридцатисекундного настроя»: какой бы ни был сейчас час — глубокая ночь или середина дня, ты проговариваешь себе мысленно, какое направление полета у самолета (взлетаем над водой или сушей), где твой ближайший аварийный выход, как ты им воспользуешься в случае эвакуации, какие команды ты будешь подавать пассажирам, где ты включишь аварийное освещение, какое переносное аварийное оборудование находится ближе к твоей станции, какая у тебя будет защитная поза, в зависимости от того, спиной или лицом по направлению движения ВС ты сидишь. Не думаю, что кто-то из нас смог бы испытать панику, случись что. Нас учат очень серьезно. Ежедневно на курсах повышения квалификации мы обрабатываем все команды, все процедуры, все ситуации. Если кто-то пришел работать ради лоска и романтичности профессии, он быстро уходит. Сложно восторгаться этой работой, если это только красиво звучит. Круглый год организм испытывает стресс от нагрузок и перегрузок. Кто не готов рисковать долго, работать бортпроводником не сможет. К сложностям готов каждый. Поэтому доверяйте всему, о чем просит вас экипаж.

Как ты отдыхаешь? Есть ли возможность путешествовать?

Если продолжительность прямого рейса из базового аэропорта в небазовый составляет более 6 часов, экипаж не может выполнять обратный рейс — пилоты и бортпроводники должны отдохнуть. Чаще всего, особенно в осенне-зимний период, мы летали в Таиланд, Египет, во Вьетнам и на Гоа, поэтому в холодное время года это были сплошные командировки. Летом получалось отдохнуть в Испании, на Кипре, иногда в Турции. Больше всего я полюбила Таиланд. В общей сложности я побывала там 38 раз, каждый раз по два-три дня. Для меня эта страна — место спокойствия. Каким бы злым или уставшим ты ни прилетел туда, начинаешь улыбаться уже на следующий день.

Как ты чувствуешь себя на борту?

Как и прежде — спокойно. Всегда стараюсь садиться у прохода и ближе к хвосту самолета. Раньше еще как-то следила за работой экипажа, сравнивала, сейчас уже просто читаю или сплю. Удивительно: испытываю иррациональный страх, когда кто-то из родных летит без меня. Знаю, насколько самолеты безопасны, но справиться с собой не могу.

Есть ли место, в которое ты часто возвращаешься, чтобы отдохнуть?

Я очень полюбила Берлин, за последние полгода была там два раза. Не могу точно описать, почему мне там так комфортно, я просто поняла, что это мой город.

Я ушла из авиации в 2016 году. Долгое время я тосковала и часто вспоминала какие-то рабочие моменты. Планировала пойти работать бортпроводником в бизнес-авиацию, пойти учиться на диспетчера управления воздушным движением, хотела получить сертификат частного пилота. А потом оказалось, что каждый мой сознательный выбор в жизни уводит меня всё дальше и дальше от неба. Я думаю, это был потрясающий опыт, который многому меня научил. Но в дальнейшем я планирую работать в другой сфере.

Перечисли вещи, за которые ты любишь и ненавидишь свою работу?

В каждой работе есть плюсы, за которые мы ее любим, и минусы, за которые нам платят зарплату. Я очень любила эту работу за то, что, взлетая, я оставляла все свои проблемы на земле. Мне нравилось отсутствие рутины и цикличности. Наша жизнь отличается от будней офисных работников. Я обожаю, когда есть 70 дней отпуска в году. Тяжелым аспектом работы всегда был вред здоровью, наносимый перелетами. Радиация, перепады давления на взлете и посадке, шум, вибрация, гипоксия — всё очень сильно сказывается на самочувствии. Ухудшается зрение, садится слух, любой намек на простуду в перелете перетекал в осложнения. В самолетах часто было холодно, бывало, приходилось в сильный минус в легком пальто стоять под бортом, следя за погрузкой или разгрузкой. Некоторым тяжело давалась акклиматизация. Нарушается сон, сбиваются биологические ритмы. Из-за спешки, в которой мы работали, случалось и резаться, и обжигаться. Непросто было свыкнуться и с тем, что я не могла планировать свою жизнь далее, чем на два дня вперед. Можно было забыть про приглашения на дни рождения или свадьбы. Расписание менялось ежедневно. Можно было за месяц побывать дома только дня четыре — всё остальное время мы пропадали в рейсах. Но к этому было невозможно не адаптироваться. Сейчас мне очень тяжело извлекать из памяти что-то отрицательное о той работе, потому что это было давно, и всё, что у меня осталось сейчас — это теплые воспоминания и благодарность за бесценный опыт.