Кэндес Бушнелл о начале карьеры, «Сексе в большом городе» и диктатуре белых

7 апреля Кэндес Бушнелл, написавшая культовую книгу «Секс в большом городе», дала интервью изданию Bustle, где рассказала о том, с чем столкнулась в начале творческого пути, как проходила ее молодость в Нью-Йорке и как тормозили ее в качестве писателя. Делимся интересными отрывками и рассказываем, как можно было добиться успеха во времена, когда в 30 ты либо уже состоялся, либо твой поезд ушел.

О переезде в Большое Яблоко

В 19 лет Бушнелл переехала в Нью-Йорк, где уделяла время отношениям, сексу и попыткам помочь незамужним подругам с теми же проблемами, что у нее. Примерно тогда же впервые задумалась о колонке «Секс в большом городе», позже стала писать обо всем, что ее окружало: о скучающих светских львицах, изменяющих мужьях, геях — тогда даже в Большом Яблоке они считались маргиналами. Потребовались годы, чтобы «Секс…» Кэндес стал культурным памятником того времени. Однако при этом Бушнелл на редкость быстро обосновалась на новом месте.

Я сразу ощущала себя в Нью-Йорке как дома. Практически не покидала Манхэттен, писала для модных женских журналов, покупала дизайнерскую одежду, ходила по клубам, и тогда у меня были реально гламурные друзья.

— говорит она.

О том, как Кэндес и ее друзья проводили время

Ее типичный вечер был преисполнен коктейлей, шоу, ресторанов, богемы. Этот дух писательница впитала и сохранила в своих книгах.

Когда мне было около 30, на мне вечно была мини-юбка — я вообще в те времена обожала короткие платья. В 80-е все носили мини, нюхали кокаин и при этом были совершенно спокойны. Было полно крошечных клубов, где можно было бы посидеть, ресторанов — тогда они были безумно богемными, театральными. В них могло находиться по 400 человек, и каждого ты непременно знал по имени. Со всеми бы поздоровался, поболтал о бизнесе, постарался бы произвести впечатление.

Еще все время носила черное. Я жила прямо возле здания Херста на 57-й [сейчас на этом месте находится Херст-тауэр, принадлежащий Издательскому тресту Херста — владельцу главных модных изданий — прим. автора]. Было здорово, потому что каждый культовый бутик вроде Saks и Tiffany был всего в паре кварталов от отеля.

О жестокости нравов

Хотя поначалу кажется, что жизнь юной Кэндес была наполнена веселья, чаще приходилось тяжко: Бушнелл, как и другие приезжие, сталкивалась с дороговизной и жестокостью.

Бывало и тяжело. Нью-Йорк — не самое дешевое место, и у тебя здесь всегда будет полно конкурентов, притом озлобленных. Вы видели, какие сейчас злобные люди в интернете? Так вот, тогда они оставались такими и в реальной жизни.

Однако Кэндес умела обернуть все в шутку: ее первые статьи для Mademoiselle and Self отличались иронией и искрометным юмором, хотя зачастую Бушнелл писала о весьма прозаичных и грустных вещах. Они же и стали черновиками к «Сексу в большом городе».

Один из моих рассказов для журнала, «Голддигерши 1989 года» был посвящен всем друзьям, в том числе Амалите Амальфи — она всегда носила только Chanel. Я использовала ее персонажа позже, в ранних отрывках «Секса…».

О карьере писателя в 80-е

Кэндес отмечает, что во времена ее молодости писателей не воспринимали всерьез, особенно когда они застревают в своей мечте написать что-то великое, но не дающее средств для существования. Сама Бушнелл, по ее словам, часто сталкивалась с непониманием, порой даже с откровенным высмеиванием.

Люди не воспринимали писательство как полноценную работу. Чтобы сказать окружающий, что вы пишете, вам следовало трудиться изо всех сил. Однажды мой парень спросил, сколько я зарабатываю, и, услышав сумму, признал: этого недостаточно, чтобы считать себя кем-то значимым.

Однако я всегда была той, кто просто идет к цели. Даже когда люди говорили, что я ни на что не годна. Это были совсем не те времена, когда тебя будут поддерживать и скажут: «Эй, ты, гордись тем, что ты молодая женщина и писатель!» Издательства в те времена были очень сексистскими, всем там заправляли белые мужчины. Сейчас, конечно, все сильно изменилось.