Почему в моду пришли роботы и гуманоиды

В литературе бьет рекорды популярности роман The Power, в котором женщины получают способность выпускать легкие электрические удары пальцами, и из-за этого становятся доминирующим полом. По книге уже намерены снимать сериал, и это показывает нам серьезную тенденцию, которая устанавливается в кино. Например, в феврале Netflix представил свой новый проект «Видоизмененный углерод» по мотивам киберпанкового романа, в котором человечество победило смерть.

Мода — форма эскапизма. Не только авторы и режиссеры обращаются к сай-фай идеям. Дизайнеры также обращаются к технологиям, пост-гуманизму и всему научно-фантастичному, чтобы рассказать свои истории. Только за последние полгода мы уже увидели отсылки к Матрице, инопланетных существ, киборгов и дистопию 21 века на Нью-Йоркской неделе моды.

В 1999 году Александр Маккуин представил коллекцию Givenchy, которая изображала женщин-роботов. Они были одеты в ткани-микросхемы и светоотражающую одежду, а в финале вышла модель, одетая исключительно в светодиодную ленту. Коллекция Маккуина сделала все то, что делает хорошая научная фантастика: представила фантазию и выступила в роли призмы, благодаря которой мы смогли увидеть наши потаенные страхи.

Немалое влияние на фэшн-культуру оказал фильм «Матрица». Джон Гальяно, вдохновившись фильмом “Матрица”, создал коллекцию, которую до сих пор считают одной из лучших его работ: он задал моду на ПВХ и неоновые цвета. А Balenciaga запустила тренд на узкие черные очки.

Однако с момента выхода подобных коллекций прошло уже немало лет, так что теперь показ одежды не крутится вокруг тканей, расцветок и фасонов.

Dolce & Gabanna вместо обычного прохода по подиуму запустили дрон-шоу, которое вызвало множество обсуждений того, что даже самые влиятельные люди в будущем потеряют работу. Маленькие дроны несли в своих пластиковых «руках» сумочки, созданные в этом сезоне. Конечно, это было достаточно сложно технически, и показ пришлось задержать на 45 минут, пока организаторы не убедились, что все гости отключили свои Wi-Fi устройства.

Но самый потрясающим примером изменения основных тенденций стал Алекссандро Миккеле, который создал для Гуччи работу “Манифест Киборга”. В оригинале это текст, в котором раскрывается идея отказа от понятия идентичности: киборги, монстры и гибриды размывают линии. Миккеле буквально создал собственного гуччи-киборга — биологически неопределенное существо с чужой личностью. Шоу напоминало операционную, в которой модели дефилировали с маленькими дракончиками и держали в руках реплики собственных голов. Некоторые из моделей также получили рога и еще одну пару глаз.

Операционная тоже указывает на научный прогресс. Хоть создания Миккеле абсолютно придуманы, но недавние успехи в области клонирования и появление робота Софии — яркие примеры пост-гуманизма, к которому мы мчимся.

Пока Микеле занимался проектированием моделей-мутантов, Миуччия Прада наняла звезду с искусственным интеллектом. Малышка Lil Miquela, звезда инстаграма с сотнями подписчиков, «поприсутствовала» на очередном показе, осветив событие с помощью дрона, которым она управляла с iPhone. Шоу еще не началось, но появление Микелы обсуждалось уже везде.

Сама коллекция от Prada была предназначена для женщин, которые больше не боятся ночи. Светящиеся в темноте неоновые декорации делали моделей видимыми даже в самой темной части подиума, в то время как одежда напоминала защитную одежду будущего. На фоне движения #metoo это кажется феминистской утопией, где женщины управляют улицами после наступления темноты.

Виртуальная блогерша также использует свой инстаграм для поддержки социальных инициатив, в том числе борьбу против расизма и права трансгендеров. На данный момент достоверно неизвестно, кто стоит за этим проектом, но это и не так сильно беспокоит людей, как тот факт, что вымышленные аватары могут действительно влиять на сознание масс.

— Lil Miquela

Дизайнер Moschino Джереми Скотт пошел другим путем и показал свое видение Джеки О и Мэрилин Монро в форме андроидов. Боди-арт, атласные вечерние платья, серебряные блестки.
В этом также чувствовался сильный политический контекст, в частности, обсуждение вопросов иммиграции: только и разговоров, что о пришельцах, но ведь на деле они не сильно отличаются от нас.