В тесноте да не в обиде: как девушкам живется в коммуналке

Как говорил Михаил Афанасьевич Булгаков, «квартирный вопрос испортил москвичей». Когда я думаю о таком средоточии российской действительности, как коммунальная квартира, сердце пронзает боль, а в глазах — тоска. Нет ничего более колоритного, непредсказуемого и правдоподобного, чем коммуналка. Но разве нам когда-нибудь жилось хорошо? Вот и люди научились приспосабливаться даже к полной безнадежности. Сегодня я расскажу тебе 4 истории, которыми со мной поделились девушки, живущие или когда-то жившие в коммуналках. Каждая из них по-своему «вписалась» в шокирующую обстановку и даже смогла наладить свою жизнь, пытаясь создать маленький оазис эстетики среди руин.

Мы переехали в эту квартиру лет 6 назад, до этого мы жили в деревне. Сначала мы снимали здесь комнату, подписали договор об аренде с последующим выкупом и со временем выкупили.

Когда мы туда переехали, там была полная катастрофа, прихожая вся была завалена неопознанными вещами. В первой комнате жила парочка строителей, вечно пьяные, с клопами, которых довольно сложно было выводить. Во второй комнате — три человека, и это при том, что там едва ли две крысы поместятся. Два мужика и одна баба, тоже частенько выпивающие.

Хлам был везде, в ванную невозможно было зайти. Недодуш — лейка была, а крышки на ней было. В нашей комнате стояли два разваленных кресла с гниющим поролоном, полов не было, был голый бетон. И в углу свалена мебель, стол и пара стульев. Выбросили всё.

Отношения с соседями были так себе.

У моей мамы аллергия на табачный дым, а соседи однажды накурили всё так, что ничего не было видно из-за дыма. Словно что-то горело, но при этом не воняло. Я вышла, объяснила, в чем они не правы — дала в лицо жителям второй комнаты. Они толком не сопротивлялись, кто бы мог подумать, что блондинка с светлыми глазами умеет носы разбивать?

Со временем привели кухню в порядок, хотя от тараканов не вышло избавиться по сей день.

Соседи постоянно менялись, а хлам в квартире увеличивался. У всех есть свое, годами нажитое имущество, шкафы с барахлом, которые никому не нужны. Например, у парочки из первой комнаты есть два велосипеда, на которых они никогда не катаются, стоят в коридоре. И еще у них три кота!

Во второй комнате в последний год живет Леший. У Лешего огромный склад книг, он тащит домой все подряд как Плюшкин, не выбрасывая ничего, считая это архиважным. Выбросить его мусор — подписать себе смертный приговор.

Около года назад у нас был чайник, металлический и серебристый, мы его поставили на плиту и забыли про него — сгорел, почернел, выглядел так себе. Мы его выбросили. Он его достал и вычистил. Так он поступает со всеми вещами.

Коты очень умные. Знают, что вышедший на кухню кот — мертвый кот. Дрессированные, знают команду «сейчас пожарю» — то есть «быстро ушел отсюда, а то поджарю в духовке». Я однажды их к этому приучила. Теперь ни один кот не заходит на кухню, это табу.

В принципе, мы с соседями не ссоримся. Я часто комплексую по поводу того, чтобы кого-то позвать в гости — везде развалины. Мимо всего этого хлама приходится проходить, чтобы попасть в комнату.

Мало места, чтобы себя привести в порядок. Мне не нужно трех туалетных столиков, но даже принять ванну очень сложно. В душ идешь в резиновых тапочках, а он всё еще течет, колонка может выключиться сама по себе, и ты останешься с намыленной головой, не имея возможности что-то изменить.

Высушить волосы — еще одна проблема. Розетки расположены далеко и неудобно, шнур у фена короткий, можешь сесть либо у входной двери, либо практически под диваном. Вытягивать отдельные переходники тоже проблематично, они потом будут мешать ходить.

В шкафу вещи хранятся у всех вместе. Нет такого, чтобы у каждого члена семьи свой шкаф и свои полки. У меня один стол. На нем всё, от ноутбука до палочек для еды. Он стоит впритык к дивану. Если я просыпаюсь и сажусь, то я уже сижу за столом. Всё на своих местах, но занимает очень много пространства. Корзина для белья стоит на полке для обуви. А сегодня я накручивала волосы, сидя на полу между диваном и столом. А еще я не могу смотреться в зеркало, оно на шкафу висит, а провод плойки не дотягивается.

Соседи смешные. Приносят хлам, потом ругаются, что невозможно находиться в этом бардаке, и поэтому решают сегодня тут не ходить. И просто закрываются у себя в комнате, перекрывая своими велосипедами себе же выход.

Леший может ночью поскрестись тебе в дверь.

Это страшно, он выглядит натурально как персонаж из русских сказок, совсем зарос мхом. По ночам ему хочется поговорить, книжки обсудить.

Раньше было много скандалов и драк. Однажды я ругалась с соседями, и эта пьянь вызвала полицию. Благо полиция спросила: «А что не так?». Бить алкашей — в порядке вещей. Участковые и так хорошо знают эту квартиру.

У меня есть личное пространство — мой маленький столик в углу. К нему никогда никто не прикасается, никто из членов семьи. Ни для уборки, ни для чего-то еще. Мы не говорим друг другу: «Уйди отсюда, не мешай мне, не шуми». У меня никогда не было своей комнаты, и это вполне норма для меня, ведь ко всему можно привыкнуть.

Но я бы, конечно, хотела выселить всех их с блохастыми котами.

На столе стоит соль, а рядом — пилочка для ногтей. Их просто некуда деть. Всё, что можно повесить, вешается сразу. Крючки и полочки — единственное спасение.

От себя добавлю: если разложить оба дивана, то они занимают 90% всей комнаты. Ходить можно только по спальным местам.

То, что место, которое я всю жизнь считала домом, стало непригодно для жизни, я осознала не так давно. На протяжении 22-х лет я жила в двушке со своими родителями, бабушкой и дедушкой. Квартира-хрущевка, такую за милю узнаешь, была подарена дедушке за выслугу лет на предприятии и за создание своей ячейки общества. К слову, в этой квартире прожила чудное детство не только я, но и моя мама. Итак, чудная семейка начала распадаться довольно быстро: бабушка развелась с дедушкой, а папа — с мамой, и вот мы остались втроем: я, мама и дед. Так мы и жили до тех пор, пока мне не исполнилось 16. Еще в детстве родители сделали там ремонт, купили кухню и новую мебель в спальню, у дедушки же мебель всегда была как в фильме «Ирония судьбы», чтобы вы понимали — колоритный интерьер.

С тех пор прошло 20 лет, а ремонт больше не повторялся. Мебель истрепалась, обои я изрисовала, но это ерунда, косметический ремонт — дело несложное. А вот кухня, ванна и прихожая превратились в настоящие руины. И дело не только в том, что время берет свое, нет, дедушка всегда был человеком оригинальным, любил всё чинить сам, но вот только чинить он не умел, поэтому всё только больше ломал. Таким образом, всё, что каким-то образом ломалось и требовало вмешательства шуруповерта или хотя бы банальной отвертки, чинилось с помощью скотча, бесконечного количества веревочек, карандашей, каких-то других подручных вещей. Одним из самых любимых дедушкиных материалов были пакеты, в них хранилось всё. Абсолютно всё.
В ванной он снял пластиковые панели, которые прятали стены, так как пластик вызывает рак. В результате остались голые стены с облупившейся краской, плесенью и жуткими разводами. Пол дед тоже разобрал — до бетона, который от времени тоже изрядно износился. Это было похоже на ухабистую дорогу куда больше, чем на пол, из-за чего нельзя было радоваться таким чудесам цивилизации, как стиральная машина. Стирала я, к слову, всегда руками, причем всё.

Дедушка жил с вечной мечтой о ремонте, а когда брался за него, в доме появлялись новые голые стены, которые выглядели еще хуже, чем до ремонта. Пол в комнате был покрыт лаком, который засох неправильно, отчего образовались колючки, порвавшие не одну пару носков. Окна были старыми, деревянными, пропускавшими холод, отчего зимой было совершенно невозможно согреться.

Когда мама вышла замуж, я осталась жить с дедом в одной квартире. У меня была своя комната, в которую дедушка внес свои коррективы, но мне удалось отвоевать право на свое пространство и косметический ремонт, который я и сделала сама. Покрасила стены в красивый цвет, поклеила обои, расставила декор и цветы. В моем маленьком уголке было очень мило и уютно, гости так и тянулись ко мне. В моей комнате было уютно всем и мне. Постоянные встречи с друзьями, «давай зайдем на чай», даже один день рождения, ночевки с подругами и даже несколько месяцев жизни с парнем.

Мне всегда было очень стыдно, что моя ванна выглядит как подземелье орков, а на кухне невозможно ни есть, ни готовить. Я пряталась в своем маленьком декадансе, делая вид, что всё это меня не касается, моя жизнь здесь — в этих четырех стенах, которые я сама украсила и созидала каждый день, пока всё вокруг меня рушилось.

Хотя в детстве мне и моей двоюродной сестре было очень весело рыться в дедушкином хламе. Мы представляли, что всё то, что он заставил коробками, ящиками, стопками газет, немыслимыми предметами, найденными невесть где, — это некое волшебное пространство, которое могло быть горами, океаном, препятствиями на пути супергероев. Мы скакали по залежам хлама, как по островам с сокровищами, строили шалаши. Видимо, в детстве у тебя совсем другие представления об уюте и комфорте. Главное, чтобы было, где спрятаться.

Воды не было, потому что очередной дедушкин ремонт испортил водопровод, а чинить его он не давал. Когда я дала денег, чтобы купить новые трубы, на них была куплена куча ненужных в хозяйстве вещей. Больше финансовых инициатив от меня не поступало. Вызывать мастеров было невозможно, дед сходил с ума и ничего не давал делать. Так я прожила почти полгода, купаясь в тазике, поливая себя из бутылки с водой, которую дед где-то набирал за 100 рублей. Нет смысла и говорить, что гигиена и бьюти-рутина были для меня весьма проблематичными, а я так не привыкла. Я всегда очень тщательно следила за собой и умываться из миски мне было сложно. Но я делала и это.

Я стала задумываться о том, что необходимо искать жилье, хоть за него и придется платить деньги, когда отсутствие элементарных нужд стало максимально критичным. Я не могла готовить, потому что готовить без возможности помыть что-либо — невыносимо. Всё вокруг было грязным, липким и противным. Пол был пыльным, потому что помыть его было сложно. Я плакала. Раз в три дня я ревела на руках у своего парня от того, что меня достала такая жизнь, а дед еще и мозги мне полоскал. Постоянно копался в моих вещах, перекладывал их с места на место, прятал, выбрасывал. Я могла оставить что-то на столе, а вечером, вернувшись с работы, обнаружить, что этого уже нет.

А дед и не помнит, куда он это дел. Я потеряла кучу одежды и прочих важных мне предметов просто потому, что у него был такой пунктик.

Целый месяц я посвятила тому, чтобы найти себе новое жилье, а когда нашла, дед быстро выставил меня из дома. К слову, отношения у нас никогда не были нормальными. В детстве он обо мне заботился, играл со мной, пил чай, и мы много беседовали, а с возрастом начались проблемы. Он постоянно говорил мне гадости и выгонял из дома, на словах, конечно, но тем более.

Я ненавижу каждый сантиметр этой чертовой квартиры и бесконечно счастлива, что всё это осталось позади.

Мой дом стоит в самом центре города, под окнами ходят трамваи. Кому-то это кажется романтичным, но правда сурова: дому уже 105 лет, и, когда мимо проносится трамвай, с потолка сыпется известка. Или песок. Дом саманный и попросту разваливается на глазах. Аварийным пока его признавать рано, но я частенько вскрикиваю во сне, когда стены начинают трястись.

У меня нет прихожей. Когда открываешь входную дверь, то сразу попадаешь в кухню. Я режу и готовлю еду на стиральной машинке. Ванна совмещена с душем, и, когда садишься на унитаз, ты должен выбрать: либо не закрывать дверь, либо поставить ноги в душевой поддон, иначе не вместишься.

Комнат чисто технически две, но обе очень маленькие и узкие. Хозяйку это не смущает, в «спальню» удалось впихнуть три кровати, значит, и жить там должны трое. На самом деле проход настолько маленький, что в него даже не получается поставить сумку.

Другая была ополченкой с Новороссии. Рассказывала, что выстрелила в ногу старшине, когда он попытался ее изнасиловать, тогда-то ее и выгнали. Приехала на заработки, устроилась на стройку с таджиками. Работала по 18 часов в день на покраске и штукатурке. Достаточно сложная физическая работа, да и личность она тоже достаточно неординарная. Так я и живу с таким разношерстным соседством.

В начале 90-х мы жили в трехкомнатной квартире, что по тем временам считалось большой роскошью. Но жили мы там вшестером: я, мама, отец, бабушка и две тетки. Квартира была большая, а денег не было совсем. Мы жили на первом этаже 9-этажного дома, где всё было безумно маленьким, всегда было холодно либо адски жарко, а наш балкон местные любители посидеть и выпить использовали как мусорку: просто кидали туда всякую дрянь до тех пор, пока мы не застеклили балкон, что было настоящим праздником для всей семьи, и мы его даже отмечали. Мы долго шли к этому, собирали деньги, потом купили материалы. Всей семьей вложились.

Как только наступала зима, температура в комнате не поднималась выше 15 градусов. Бабушка вязала мне шерстяные шали, чтобы я не мерзла, но в итоге у меня всё же было воспаление легких и я долго не могла выздороветь. Я помню, что всем нам было очень плохо и тяжело, но сейчас мне кажется, что ничего сверхужасного не происходило, хотя…
Был у нас туалет на первом этаже. Если кто-то когда-нибудь жил в хрущевке на первом этаже, то знает, как устроен стояк такого туалета. От него были сделаны отводы, что, в принципе, логично, и еще одна труба такого же диаметра просто уходила вниз. Если что-то у кого-то забивалось, то с девятого этажа всё содержимое трубы разгонялось и при смыве просто фонтанировало из унитаза, иногда даже до потолка.

Летом было очень жарко, настолько, что мы все выходили на улицу, потому что в доме нельзя было находиться. Грелись от котла, который работал всего в двух режимах: либо адовое жерло, либо ничего. Если мы выбирали адовое жерло, то вода буквально закипала в батареях, причем очень быстро. Если мы выключали котел, то вода в котле замерзала, потому что небольшой отвод от котла выходил на улицу, чтобы из него можно было слить воду, а затем заходил обратно. И этот небольшой участок, находящийся на улице, позволял всей воде замерзнуть.

Одна из моих теток жила в коммуналке, и это было чудесным местом, в котором я любила проводить время. У нее везде были ковры, это выглядело ужасно, но было сделано для шумоизоляции. А еще там был большой коридор, где все дети играли в футбол, бегали и даже катались на велосипедах. Это чудесное время!

Но я очень любила это место. В то время мне казалось, что это такой классный open-space, как можно было не любить там жить? Все свободны, ходят, где хотят! Именно из-за таких ужасных условий жизни дети моего поколения много времени проводили на улице, а не за компьютером.