Вселенная в миниатюре: как дом перестал быть просто жилищем

Всегда ли к домам относились таким образом? Что вкладывали в это слово раньше, скажем, век-два назад? Как строились пространства для жизни и всегда ли они удовлетворяли потребности человека? Разбираемся.

В древности прообразы дома служили исключительно для одной цели: укрыться от опасности. В эпоху неолита появилась простейшая архитектурная конструкция: стоечно-балочная. Для этого человек укладывал на относительно небольшие куски дерева и железа пласты побольше.

Тогда же люди стали заниматься охотой, рыбалкой, собирательством, а позже переходили к земледелию и скотоводству. Так люди поняли, что им нужно что-то покрепче строений из палок да камней — где-то нужно отдыхать от тяжелой работы. Например, жители Иерихона научились делать высушенные на солнце кирпичи и использовать их для строительства прочных домов — скрепляли детали специальным раствором и им же штукатурили стены с полами.

Позже в Чатал-Хююке, что на территории современной Турции, люди стали создавать глиняные печи для готовки — это упрощало добычу пропитания. Изменились и жилища — они строились плотно друг к другу, и ансамбли создавали нечто вроде улиц. Дома не обладали окнами и дверьми — вместо этого в крышах оставляли отверстия для входа. Видимо, так было безопасней. Эти же дыры служили и в качестве дымохода.

Для жителей Иерихона и Чатал-Хююка дом был не более, чем местом для пережидания неприятностей, сна, приема пищи. Одними из первых, кто стали более уважительно относиться к местам обитания, являлись шумеры. В их городах были боги-защитники, которые были призваны оберегать поселения от угроз. По облику жилищ можно было многое сказать о социальной принадлежности того, кто в нем обитает: двухэтажные с внутренними двориками принадлежали дворянам и купцам; скромные бараки — простолюдинам.

Читать по теме:Свеча горела: как древний источник освещения стал трендовым символом уюта

Ближе к Нашей эре люди не переставали облагораживать жилища: так, минойцы приучились обустраивать складские помещения, где в комфортных условиях хранились зерно и оливковое масло. Богатые египтяне красили стены и выкладывали полы цветной плиткой. У многих представителей знати были огороженные сады с бассейнами, где они могли перевести дух и ненадолго позабыть о жаре.

Жилища египтян также говорили о социальном делении. Дворяне могли позволить себе роскошную мебель из дерева, например, кровати, стулья, столы и сундуки для хранения, да и комнат у них было предостаточно. Простолюдины ютились в скромных домах из кирпичей, не подвергавшихся обжигу, и обставляли их простыми предметами быта: тростниковыми сундуками или деревянными кольями на стенах для хранения вещей, кирпичные скамейки у входов, деревянные подголовники вместо подушек.

Климат в местных городах сражал людей нескончаемой жарой, поэтому жилища создавались с плотными стенами, способными сохранять прохладу. В верхней части стен делались небольшие отверстия — через них проходил ветер, охлаждающий помещение. В домах люди отдыхали, когда солнце буквально не давало возможности выйти на улицу, устраивали пиры, играли в настольные игры.

Греки с персами соперничали за звание создателей самых уютных домов. Первые оставляли дыры в стенах, являющиеся прообразами окон, обустраивали отдельные обеденные комнаты, спальни и даже комнаты для женщин, где те могли ткать и заниматься своими делами — речь, конечно же, идет о богачах. Вторые жили по принципу «больше — лучше»: они так сильно заботились о личном комфорте в доме, что украшали мебель золотом и серебром, ткали гобелены и ковры, обставляли столовые приборами из стекла и драгоценных металлов. Надо понимать, что в те времена люди в большинстве своем трудились там же, где и жили, поэтому и старались сделать дома предельно комфортными.

В Средние Века люди так же работали и отдыхали в одном месте: у относительно богатых жителей неподалеку были участки земли, где они могли выращивать овощи, пасти животных. Кто-то обустраивал в своем владении мастерские. Отсюда и сочетание удобства и утилитарности в доме. Иногда они проявлялись и в облике целых городов: исследователи «Дилетанта» отмечали, что районам была свойственна эклектичность — богато устроенные усадьбы дворян то и дело соседствовали с хибарами бедняков.

Наиболее ярко суть средневекового жилища раскрывает иконография того времени: сами дома могли отличаться размером, внешним видом, планировкой, но при этом люди чтили концепт домашнего очага. Они верили, что каждый человек должен жить там, где есть место милосердию, теплу и доброте, ведь в любой момент перед твоей дверью мог появиться одинокий путник, нуждающийся в обогреве и помощи — да и ты сам можешь оказаться на его месте.

Тепло было трудно поддерживать, особенно в местах, где подолгу бушевала зима. Для этого богачи обустраивали свои кровати балдахинами — плотные занавески, обрамлявшие ложе, оберегали от сквозняка. Бедняки закрывали окна льняными тканями, пропитанными смолой — стекло было доступно только избранным. Ближе к 17 веку многие материалы, что были в ходу у богачей, добрались и до простолюдин: те все чаще строили дома из кирпича или камня (раньше для этого использовалось дерево), да и стеклянные окна переставали быть недосягаемой роскошью. При этом одно оставалось в самих домах неизменным: большое число жителей. Это только дворяне и купцы могли позволить себе крупные поместья, где на каждого будет по отдельной комнате. Бедные же со времен Средневековья и до самой индустриализации продолжали ютиться в крохотных хижинах и комнатушках целыми семьями.

Отсутствие личного пространства влияло и на отношения, и на обустройство жилищ. Все люди ходили под Богом, а значит, у них не может быть никаких секретов друг от друга, ведь со временем даже хорошо спрятанные скелеты выглянут из шкафа. Домочадцы проводили все время вместе — другого варианта просто не было, порой и спали в одном помещении, чтобы согреться холодными ночами.

В 19 веке люди массово стали переезжать в города — там было проще найти работу. Массовая внутренняя миграция привела к резкому спросу на жилье: люди с радостью арендовали чердаки, подвали, сараи, кладовые, иногда могли жить там с несколькими семьями — вариант был таким, что иных способов обустроить быт не находилось.

Показательны сцены из проекта Стивена Содерберга «Больница Никербоке», где зритель наблюдал за бедняками, перебравшимися в Нью-Йорк. В доходном доме, напоминающем крайне неаккуратную петербургскую коммуналку, запросто могло жить несколько семейств, перебравшихся из разных стран в поисках лучшей жизни. О комфорте и уюте и речи не было — местные жители запросто могли подхватить любые болезни от педикулеза до тифа — последний, к слову, был объектом всеобщего страха в 20 веке благодаря Мэри Маллон, известной как Тифозная Мэри.

Схожим образом ситуация обстояла и в России: если богатые люди могли спокойно обитать в крупных домах за городом, иногда приезжая в городские резиденции, тем, кто не имел высоких доходов, приходилось буквально завоевывать личное пространство. В ход шли простыни, повешенные на веревку, закрепленную к стенам, ширмы.

К началу 20 века личное пространство все так же оставалось главной проблемой горожан, да и в деревнях порой ситуация обстояла схожим образом. Это привело к строительному буму в Москве — к 1917 году, по данным «РБК», 40 % жилого массива составляли недавно основанные доходные дома. Однако и их не хватало, чтобы дать людям надежду на свой уголок. Разбираться с проблемой предстояло новой власти. 1 октября 1917 года Владимир Ильич Ленин предлагал в статье «Удержат ли большевики государственную власть?» спорное, но наиболее простое на тот момент решение: заселить крайне нуждающиеся семьи в квартиры к богатым. Естественно, вторым это не понравилось, что позже высмеивал Михаил Булгаков в повести «Собачье сердце». Богатой, к слову, являлась всякая жилплощадь, где число комнат равняется или превышает количество постоянно проживающих там персон.

Позже ВЦИК ввел декрет «О земле», запрещавший приватизацию собственности. А затем правительство и вовсе взялось за строительство социального жилья, которое давало бы людям глоток свободы. Для этого в СССР даже был приглашен известный немецкий архитектор Эрнст Май, бывший в 1920-х главным архитектором Франкфурта. Он продумал обустройство квартир до мельчайших мелочей, но при этом работа над проектом истощила мастера.

Его ограничивали число домов, которые необходимо было создать, бюджет и санитарные нормы. Маю выделили денег на жилье для 15 тысяч человек, при этом требовали отстроить Магнитогорск, в который планировалось заселить 200 тысяч. Нужно было и о метраже не забывать — 9 кв.м на человека: все остальное считалось «излишками», за которые вводилась отдельная квартплата. Архитектор вспоминал о тех годах, как об одних из самых страшных: ему приходилось работать в лютую стужу, а рисовал он первые наброски домов на куске фанеры вместо чертежной доски, используя самоварный уголек.

Вернемся к домам. В 30-е правительство отстраивало отдельные и просторные квартиры, которые давались в награду за особые заслуги, в 40-е люди думали больше о выживании нации в целом, а вот в 50-е власти вспомнили о советской мечте, находившей отклик у каждого: «Квартира, дача, машина» или, как о ней говорили в народе, «Дачка, тачка и собачка». Появились дома, что лучше всего отражают суть России — хрущевки. Одинаковые как две капли воды, крохотные, но при этом дающие хоть какое-то представление о личном пространстве — именно такими они были и остаются. Отчасти ради них люди работали по 5-10 лет на одной должности — длительная работа в организации и позволяла получить «бесплатную» квартиру.

Читать по теме:Tradwives: как образ традиционной домохозяйки вновь становится трендом

В 1981 году футуролог Фейт Попкорн ввела в обиход понятие «коконинг» — «пребывание в коконе». Она отметила, что со временем люди превратят дома не просто в обитель для отдыха, а в обособленное пространство, напоминающее больше вселенную в миниатюре. Попкорн писала, что тенденция будет расти, ведь мир становится все жестче и опасней, а человек, по ее мнению, старается пережидать такие моменты именно в тихом и спокойном доме — такова уж его природа.

Если в ту пору слова Фейт, скорее, ошарашивали и вводили в ступор, то сейчас они лучше всего отражают действительность. В конце 90-х мир то и дело сталкивался с серьезными испытаниями, будь то военные конфликты или экономические кризисы, отчего люди особенно остро ощутили необходимость в жилье. Правда, понимает ее каждый по-своему.

В большинстве азиатских стран и в небольших европейских государствах принято не покупать собственную недвижимость, а арендовать ее на долгий срок: в этом виновата огромная стоимость жилья. В России долгое время преобладала диктатура давней советской мечты, однако сейчас мнения в обществе разнятся: одни предпочитают брать ипотеки и довольствоваться своей квартирой, другим не в тягость арендовать.

Окончательно люди сплотились в своей любви к пространству благодаря пандемии. Если коронавирус и дал человечеству что-то хорошее, то это уважение к личному пространству, подобное тому, что было у шумеров. Мы, конечно, не молимся защитным богам, но при этом делаем все возможное для комфортной жизни в новых условиях: делим комнаты на «рабочие» и «рекреационные», чтобы комфортно трудиться на удаленке, разбиваем сады и огороды прямо на балконах, превращаем спальни в произведение искусства.

Понятие коконинга смешило 40 лет назад, однако сегодня с уверенностью можно сказать: этот самый коконинг стал неотъемлемой частью нашей жизни. Одолела простуда? Обратимся к теледокторам. Нужно подкрасить корни и сделать маникюр? Вызовем мастера на дом или вовсе научимся делать уходовые процедуры самостоятельно. Границ нет практически ни в чем: в учебе, работе, даже отношениях — расстояние больше не страшны.

Главное, чтобы дом оставался настолько уютным и спокойным, чтобы в него хотелось вернуться.