Ты можешь жить достойно даже во время пандемии
Британский режиссер-авангардист Дерек Джармен успел многое понять, пока творил посреди всеобщей истерии: мир столкнулся с ВИЧ, на тот момент еще не исследованным заболеванием, которое пугало одним только упоминанием о нем. Джармен стал одним из немногих, кто признался в своем положительном статусе.
Я всегда ненавидел секреты. Для меня они подобны язве, которая разъедает изнутри.
— говорил он.
Он знал, что однажды умрет — тогда диагноз был равносилен смертному приговору, — и сделал все, чтобы получать от последних дней жизни удовольствие. Купил небольшой домик посреди пустынного пляжа, назвал его «Проспект» и вознамерился разбить там сад. Лэнг отметила, что так и рождались лучшие проекты художника — на руинах и обломках, позже превращаясь в нечто особенное.
Работая над «Проспектом», Джармен приступил к дневнику «Современная природа», где размышлял о природе, жизни человека, смерти, сексе. Единственное, о чем он сожалел в те времена — что прежде тратил время зря.
Коттедж «Проспект» и сад Джармена стали для всех нас памятником сильному духу человека, который не побоялся раскрыть неудобные секреты перед обществом и достойно встретить смерть, выращивая цветы.
Ты можешь творить где угодно и на чем угодно
В 2017 году работу Жана-Мишеля Баския «Без названия» продали на аукционе за 110 миллионов долларов — она стала самым дорогим произведением искусства от американского художника. Такого успеха Баския добился именно благодаря тому, что творил всегда и везде. Поначалу он рисовал на холодильниках, шкафах, дверях, одежде, позже увлекся наскальной живописью и понял, что должен посредством ее оставлять свой след. Так Жан-Мишель перешел к граффити, рассказывая с его помощью о судьбах притесняемых. Например, как в работе Defacement, посвященной смерти уличного художника Майкла Стюарта: он был убит полицейскими, которые поймали его за рисованием на стене станции метро. Баксия тяжело переживал эту трагедию.
Позже художник заключил себя в рамки холста, однако ярость от происходящего в Америке всегда выходила за его пределы: работы Баскии воспроизводились в коробках для косметических средств, тренажерах, позже его видение проникло в общественное сознание.
Позабудем о денежной стороне вопроса и зададимся вопросом: не хотел ли он на деле окрашивать все и вся?
— писала Лэнг.
Творчество должно стать для тебя постоянной величиной
Мы не привыкли думать о Дэвиде Боуи как о человеке, предпочитающем постоянство, но кое-что было единственно важной и незыблемой частью его жизни — способность творить.
Он был таинственным, порой позволял себе разорвать связи с коллегами или близкими, не пожалев об этом, то и дело отказывался от одних жанров в пользу других. Боуи часто терпел личные кризисы, разочаровываясь в собственных работах, и только творчество давало ему силы. Отчасти образ творца, для которого его творения — постоянный фон жизни, Боуи запечатлел в клипе Where Are We Now?, где главным объектом является рабочее место художника.
Ты можешь использовать творчество как связующую нить
Кто из художников имел полное право на ярость, так это Дэвид Войнарович — художник, фотограф и писатель. Его детство было действительно кошмарным: отец избивал не только мальчика, но и братьев с сестрами. Мог подолгу издеваться над всей семьей: доходило даже до того, что все ели блюдо из любимого кролика, к которому успели привыкнуть. Войнарович не выдержал всего этого и сбежал. Будучи подростком, продавал себя на улицах, прежде чем прославиться. Когда разгорелась пандемия ВИЧ и СПИД, Дэвид наблюдал, как смерть уносит его друзей, а правительство в это время запрещает проводить секспросвет в школах и ратует за то, чтобы депортировать всех больных ВИЧ на отдельный остров.
Меня тошнит из-за того, что мы должны спокойно обитать в машине для убийства под названием Америка и исправно платить налоги, чтобы поддержать наше медленное и планомерное истребление. Я поражен, что мы не беснуемся на улицах и при этом все еще способны на любовь после всего этого.
— писал он в мемуарах.
Искусство Дэвид использовал как связующую нить — буквально, зашив рот в 1989 году в знак протеста против политики замалчивания правды о ВИЧ. Хотя его способ оказался радикальным, он сумел трансформировать весь гнев и злость и использовать их в нужном направлении.
Превращай отчаяние в стимул для творчества
Крис Краус, писательница и режиссер, однажды обедала с мужем и мужчиной по имени Дик, который пришелся ей по душе. Дик долго был коллегой супруга, все в компании давно знакомы, да и Крис знала, что небезразлична Дику. На следующий день о флирте позабудут, и Краус остается наедине с браком, где давно нет влечения друг к другу и бесконечной потребностью в драме и интриге. Однако долго Крис переживать не стала и нашла применение отчаянию: написала книгу «Я люблю Дика» (на английском вариант названия I Love Dick звучит более двусмысленно), позже ее экранизировали. Роман необычен: он полностью состоит из любовных посланий мужчине, которые так и не были отправлены. Во многом опыт написания писем с фантазиями сделали писательницу уверенней и заставили переосмыслить природу творца. Опыт Краус показал, что искусство можно и нужно использовать в те моменты, когда ты никак не можешь изменить ситуацию.