Опыт и интервью

Как я узнала, что меня удочерили

3

Усыновление становится всё более популярной практикой в нашей стране. По статистике последних 4 лет, число детей, нуждающихся в новых семьях, сократилось от 119 тысяч до 60. Данные кажутся утешительными, если верить СМИ, но вот о том, как именно живут приемные дети, и знают ли они о своем статусе, рассказывают мало. Мне стало интересно, что же чувствуют взрослые девушки, однажды выяснившие, что они приемные.

1. Мария, 25 лет

Я узнала о том, что мои родители на самом деле не мои, когда мне было всего 8 лет. Я считаю, что для таких признаний мой возраст был слишком мал. В то время я еще не знала, что значит «удочерить», но мама нашла гениальный выход из ситуации: она сказала, что они с отцом выбрали меня, потому что я была особенной для них. С тех пор я чувствовала себя по-настоящему необычной, ходила по школе и рассказывала друзьям, что я — избранная.

Разумеется, с годами я всё больше и больше понимала, что значит быть приемным ребенком, и самое важное — почему это произошло со мной. У меня не было никаких трудностей с моей нынешней семьей, а о биологических родителях я ничего не знаю и знать не хочу. До сих пор считаю, что решение, которое приняли мои родители, было правильным, а тот способ, который мама выбрала, чтобы рассказать мне правду, — самое лучшее для ребенка.

2. Александра, 20 лет

О том, что я удочеренная, я знала всегда, еще до того, как я действительно поняла, что это значит. Мои родители никогда не скрывали этого факта и говорили, что мои биологические мама и папа просто очень любили меня и хотели лучшей жизни для своего ребенка. Именно поэтому они отдали меня в руки других людей, которые были готовы дать мне всё самое лучшее, включая безграничную любовь.


Я всегда смотрела на свою ситуацию как на положительную и вскоре вообще забыла, что меня удочерили, а эта семья — вовсе не моя. Когда я стала постарше, я впервые задумалась о том, что мои биологические родители могли отказаться от меня, потому что я была нежелательным ребенком, или просто потому, что я родилась девочкой. Но эти чувства быстро растворились, потому что моя семья окружала меня заботой, и размышлять о том, что могло бы быть, а чего нет, я посчитала бессмысленным. Главное, что меня хотят здесь, я — член семьи, единственный ребенок, и я люблю своих «новых» родителей.

Наши друзья часто говорят, что я похожа на мать, и мне очень приятно это слышать. Иногда мне и самой кажется, что это правда.

3. Элона, 21 год

Я всегда знала, что я приемная. Меня удочерили, когда мне было три года, тогда я, естественно, ничего не могла понимать, но я часто видела, как мама читает книги об усыновлении с самыми разными заголовками на эту тему, и, когда я стала старше, в мою голову закрались сомнения. Родители не стали скрывать от меня правду.


Ничего особенного я не почувствовала: ни обиды, ни гнева, ни дискомфорта. Я просто приняла это как факт, не знаю, почему страдания усыновленного ребенка обошли меня стороной, видимо, у всех по-разному. Я несколько раз пыталась найти своих биологических родителей после того, как мне исполнилось 18, но мне удалось лишь узнать имя матери или, точнее сказать, женщины, которая меня родила.
Я смогла найти ее адрес и отправила ей письмо, написанное от руки. Я писала что-то о том, что я ее биологическая дочь и что мне хочется узнать немного о ней, но она отказалась встретиться со мной. В этот момент я впервые и почувствовала боль. Мне казалось, что меня предали.

Я поступила в университет в Санкт-Петербурге и уехала из родного города. К моим приемным родителям я никогда не чувствовала особой привязанности. В подростковом возрасте я всё время задавалась вопросом, зачем они вообще удочерили меня, и нашла ли мама ответ в своих умных книжках. Я не считаю себя круглой сиротой, но уже в 18 лет я оборвала все эмоциональные связи с родителями и начала жить так, как я хочу.

Да, я всё еще называю своих родителей «мама» и «папа», а они помогают иногда финансово, но мы редко говорим по душам, не встречаемся на семейные праздники и выходные, только отправляем друг другу СМС с поздравлениями, не больше.

Сегодня я чувствую себя нормально. Мне кажется, что по жизни я одиночка, поэтому не испытываю проблем с общением и близостью. Я не хочу заводить детей и уж тем более их усыновлять, но если бы я оказалась в такой ситуации, то я бы не отказала своему биологическому сыну или дочери в том, чтобы хотя бы познакомиться, ради детского любопытства или гештальта.

4. Инга, 29 лет

Меня удочерили сразу после рождения, и всю свою жизнь я знала о том, что я — приемная. Мои родители очень мудро подходили к вопросам воспитания, поэтому мое понимание того, что значит быть приемным ребенком, превратилось в квест длиною в жизнь.


С самого раннего детства родители пытались объяснить мне, что значит усыновить или удочерить кого-то, по каким причинам это делается, и что есть настоящая семья. Меня всегда любили и носили на руках, а в моменты грусти или сомнений по поводу того, что я какая-то не такая, нежеланная, некрасивая или убогая, поэтому мои настоящие родители отказались от меня, даже не узнав, какой я могла стать, мои приемные мама и папа утешали меня и убеждали в том, что люди, которые не могут назвать меня своей дочерью, — самые несчастные на свете, а я — чудо, о котором они так долго молились.
Иными словами, мое детство прошло благополучнее некуда. Я очень благодарна родителям за то, как они воспитали меня, ведь приемный родитель — это большая ответственность.

Я не знала о том, что такое «полюбить неродного ребенка как своего», пока моя мама не объяснила мне.

Но меня никогда не называли «неродной», «приемной» или «чужой».

5. Екатерина, 24 года

Мои приемные родители хотели, чтобы биологическая мать была вхожа в семью, ведь они были так благодарны ей за тот дар, что она принесла. Ее приглашали на дни рождения, новый год, а однажды она даже провела с нами полгода — просто потому, что ей негде было жить. После она переехала в другой город, а я продолжала видеться с ней еще в течение года. Как-то раз на мое 17-летие она пригласила меня провести с ней выходные, а в итоге я осталась в ее компании на всё лето. Поначалу всё было хорошо, но вскоре я начала понимать, что это уже чересчур. Ей хотелось быть крутой биологической матерью, но у нее были серьезные проблемы, которые я не осознавала до тех пор, пока не пожила с ней наедине.

У нее не получалось сохранить баланс между желанием стать для меня подружкой и настоящей матерью. Она пыталась установить какие-то правила, но я перечила ей просто потому, что она никогда и не была мне матерью — с чего вдруг у нее должна появиться власть?

Пока я гостила у нее, я успела познакомиться с парнем, и у нас завязались романтические отношения, поэтому я решила остаться с «мамой» дольше, чем на лето. Это и стало катализатором проблем. Моя биологическая мама безумно ревновала меня к бойфренду, говорила, что я провожу с ним слишком много времени. И всё бы ничего, поскандалили да перестали, но ее зависть становилась пугающей. В итоге она выгнала меня из дома, в городе, где я никого не знала, кроме нее и этого парня. Он пригласил меня пожить у него, а мне некуда было идти, и я решила, что это будет намного приятней, чем оставаться с моей сумасшедшей мамашей.

Когда его семья приняла меня, мать начала следить за нами и вела себя как настоящий сталкер. Родители моего парня пытались позвонить в полицию, но все заявления отклонялись. В итоге она стала звонить моим приемным родителям, оскорблять их и говорить ужасные вещи вроде:

Отдать вам своего ребенка было худшей идеей в моей жизни. Посмотрите, кем она стала: неудачница, уродина, шлюха. У нее нет друзей. Вы испортили моего ребенка!

Мои родители заблокировалии ее номера, я поступила так же. Мне было очень грустно, поэтому через пару недель я вернулась домой, к своим родителям. Я узнала, что после моего возвращения биологическая мать донимала моего парня и его семью тоже.


Спустя много лет мой страх, что она выкинет что-то сумасшедшее, прошел. Однажды она позвонила мне и попросила простить ее за всё, что она сделала. Но я не готова ее простить. Эта женщина внушает мне отвращение, и я рада, что она отказалась от меня, когда я была еще младенцем.

6. Анна, 30 лет

Мои родители решились на каминг-аут, когда мне было уже 28 лет. Делать этого они не планировали, но, по рассказам отца, моя биологическая мать стала разыскивать меня и оставлять анонимные сообщения, а мои родители не хотели, чтобы я обо всем узнала, когда какая-то женщина постучится в нашу дверь со словами: «Здравствуй, я твоя настоящая мама! Обнимемся же». Они молчали, потому что хотели меня защитить от стресса и психологических травм, и были уверены, что они гораздо больше родители для меня, чем те, что отказались от меня при рождении. Тут не поспоришь. НО!

Если честно, я была просто шокирована! Эта новость перевернула мой мир. Мне казалось, узнай я раньше, всё было бы по-другому. К тому же я никогда не подозревала, что я могу быть неродным ребенком. У меня есть младшая сестра, которой повезло не быть приемной, и она очень похожа на меня, поэтому я была уверена — мы одна семья.

Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя и осознать, что же произошло. Я до сих пор не знаю, что я чувствую по этому поводу на самом деле. Лет так 20 назад я могла бы сказать, что меня предали, обманули, но мне уже 30, не положено драматизировать. С одной стороны, я опустошена, но с другой, я уже довольно взрослая, чтобы не переживать о таких вещах. Я замужем, хоть у нас и нет пока собственных детей, а это значит, что я не должна быть так зависима от своих родителей эмоционально. Но всё же мне эта новость далась тяжело, и если я когда-либо столкнусь с усыновлением, то очень хорошо продумаю план, как не разрушить мир своего ребенка признанием. К слову, биологическая мать так и не объявилась.

7. Алиса, 22 года

Моя ситуация крайне неоднозначная, ведь меня удочерили в 11 лет, и я прекрасно понимала, что происходит вокруг. До этого я жила в приюте, сколько себя помню, а о том, как я туда попала, никто мне не рассказывал. У нас было принято сочинять всякие сказки, но кто-то верил, а кто-то нет. Я — не верила. Пару раз я встречалась с биологической матерью, поэтому у меня никогда не было романтических фантазий о родителях-космонавтах, которые бороздят космос на ракетах, а туда нельзя с детьми, вот они и оставили меня на попечение государства и наверняка пишут мне открытки, просто они не доходят — в космосе-то почты нет.

Моя родная мать была наркоманкой, поэтому наше семейное общение не продлилось долго.


Конечно, я надеялась, что она однажды заберет меня, но сейчас понимаю, что ей бы никто не разрешил, да и слава Богу. Дальше по расписанию был биологический папа, с которым мы неплохо проводили время. Он даже спросил меня, не хочу ли я пойти в школу или же в аквапарк вместе с ним. Мне тогда было 5 лет и, конечно же, мне хотелось в аквапарк, хоть я даже и не знала, что это такое. Папа брал меня с собой на работу, разрешал пользоваться его компьютером, а потом отпустил бегать в парке абсолютно без присмотра, и в итоге какой-то мужчина привел меня обратно с разбитой коленкой. Веселое время!
Папа был очень заботливым и милым, но выяснилось, что у него проблемы с алкоголем и обезболивающими таблетками.

После того, как попытки моих настоящих родителей сделать меня счастливой не увенчались успехом, я осталась в детском доме еще на пять с половиной лет, до тех пор, пока меня не забрали в новую семью.

Жизнь меня помотала, но я считаю, что так должно было быть. Не случись со мной всего этого, я бы не научилась преодолевать трудности и не смогла бы так быстро приспосабливаться к новой социальной среде. Мне разрешили выбрать себе новое имя, если я захочу, и мне тогда казалось, что это очень классная идея. Я хотела быть Алисой, потому что единственная книга, которую я читала в приюте, была «Алиса в стране чудес».

С тех пор прошло еще 11 лет, и я ни разу не жалела, что попала в семью к незнакомым людям. Они оказались очень заботливыми и милыми и наконец сводили меня в аквапарк. Я учусь в университете на факультете психологии, хочу работать со сложными детьми, быть может, смогу помочь им благодаря своему опыту.

8. Кристина, 23 года

Я ничего не помню, но, по словам моих родителей, меня усыновили в возрасте 8 лет. Я была первым ребенком в семье, поэтому меня очень любили, но вскоре у меня появился еще младший брат, а потом родители удочерили девочку. Всего нас пятеро, и я никогда не подозревала, что могла быть неродной. Родители признались, когда мне было 18, и нам пришло письмо от моей биологической матери. Настоящие родители отказались от меня, потому что были слишком молоды, чтобы получить родительские права. Насколько я знаю, они были подростками.

Письмо от моей биологической матери я так и не открыла и сожгла конверт после нескольких дней раздумий.


Я понимаю, что у моей матери были причины отказаться от меня, а у моих новых родителей свои мотивы, чтобы принять ребенка в их семью. Я хочу, чтобы всё так и оставалось — на своих местах. Мне не станет легче, если я увижу женщину, которая родила меня, если буду говорить с ней. Зачем? Что было, то было. Она сделала свой выбор, хоть и вынужденный, а другие люди сделали свой. Так Вселенная всё устроила: меня спасли, воспитали, подарили мне нормальную жизнь.
Мне иногда больно от того, что у моих биологических родителей, возможно, такой счастливой жизни, как у меня, не было, и, скорее всего, они жалеют обо всем. Но я не хочу об этом знать, ведь их никто не заставлял рожать меня. Я люблю своих родителей, сестру и брата, и смирилась с тем, что я приемная.
Если у меня когда-нибудь будут дети, то я стану заботиться о них так же, как заботились обо мне, и подготовлюсь к тому, чтобы моя дочь или сын родились желанными и появились своевременно.