Такер живет с аутизмом. Ей постоянно приходится изучать и улучшать навыки общения, чтобы никто из коллег не понял, что с ней, как она говорит, что-то не так. Облегчить жизнь Кары и миллионов таких же людей, как она, призвано нейроразнообразие. Рассказываем, что кроется под этим термином и как он влияет на общество.
Что такое нейроразнообразие
Это признание отличий в устройстве мозга разных людей. Термин ввела в использование австралийская социолог Джуди Сингер в 1998 году. Она, по собственным признаниям, была человеком с высокоактивным аутизмом — его еще называют синдромом Аспергера, — потому и решила заговорить об отличиях мышлении. Чуть позже слово «нейроразнообразие» подхватил американский журналист Харви Блюм.
Рассматривая это явление, Сингер не просто бросала вызов привычным представлениям о расстройствах нервного развития — она заставляла окружающих обратить внимание на таких, как она сама, — людей, мышление которых отличается от традиционных стандартов.
Изначально термин «нейроразнообразие» применяли, когда в разговоре заходила речь о людях с аутизмом. В конце 90-х в обществе жили стереотипы о том, что они умственно или эмоционально отсталые, что, конечно же, не так. Люди с аутизмом могут быть добрыми, понимающими, дружелюбными и компетентными.
Со временем в контексте нейроразнообразия стали говорить не только о людях с аутизмом, но и о тех, кто живет с дислексией — особенностями восприятия текста и речи; диспраксией — специфической координацией движений; СДВГ и даже ментальными расстройствами вроде депрессии. Таких людей называют нейродивергентами.
Зачем нужно нейроразнообразие
В первую очередь этот концепт необходим для повышения осведомленности о проблемах, с которыми ежедневно сталкиваются нейродивергенты. Например, аутизм редко диагностируется у зрелых людей: те могут даже не подозревать о том, что живут с подобной особенностью.
Кроме того, человеку с аутизмом непросто общаться с другими. Если он не проходил поведенческую терапию, ему трудно считывать эмоции собеседников и выбирать наиболее удачные стратегии для социальных взаимодействий. Это ведет к сенсорным перегрузкам, которые становятся причиной шатдаунов (глубокого ступора) или мелтдаунов (нервных срывов).
Люди с СДВГ порой не чувствуют время. Они часто опаздывают либо, напротив, слишком рано прибывают к пункту назначения. Кроме того, они нередко оказываются импульсивными и излишне пассионарными.
Также нейроразнообразие необходимо для снятия стигмы с особенностей мышления. Многие состояния вроде той же диспраксии до сих пор находятся в серой зоне. С одной стороны, они влияют на способности человека к обучению и командной работе — из-за этого общественность считает их серьезной помехой и признает, что таким людям нужна грамотная и всесторонняя поддержка.
С другой стороны, полноценную помощь нейродивергентам оказывают в том случае, если у них есть справки об инвалидности, которые накладывают ограничения на получение образования и поиск работы. Признание человеческого разнообразия — это большой шаг к общественным переменам.
Наконец, нейроразнообразие нужно для создания среды, в которой все люди, вне зависимости от особенностей мышления, смогут реализовать свой потенциал. Как отмечает помощник директора отдела бакалавриата Йельского центра преподавания Сара Касслер, часто особенности нейродивергентов оказываются преимуществом.
Возьмем тех же людей с СДВГ. Их импульсивность порой помогает им продвигаться в учебе и карьере. Они говорят то, что боятся озвучить другие, и тем самым выделяются среди прочих. Нейроотличные люди — прекрасные студенты. Они могут нестандартно мыслить, создавать необычные вещи. Однако их трудно оценивать по привычным критериям.
Как реализуется стремление к нейроразнообразию
Общество становится более инклюзивным, и работа идет по всем фронтам. Ее темпы медленные, однако даже малые шаги меняют обстановку.
В своих диагнозах признаются публичные личности: тем самым они показывают, что, раз у них получилось добиться успеха в своем деле, у других людей тоже есть шансы, и строение мозга тут ни при чем. В своих особенностях признавались Илон Маск и Энтони Хопкинс: они живут с синдромом Аспергера. Осведомленность о депрессиях повышали Меган Маркл, принц Гарри, Деми Ловато. Они открыто принимают то, что ранее считалось изъяном, и побуждают поклонников поступать так же.
В 2017-м внезапно подскочили продажи фиджет-спиннеров — игрушек, которые использовались детьми с аутизмом или СДВГ для стимминга — практики, которая помогает привести себя в норму. Их перестали отождествлять с психическими расстройствами и синдромами, что поспособствовало улучшению образа нейродивергентов.
Об особенностях других людей все чаще говорят благотворительные фонды. Например, организация «Обнаженные сердца», созданная Натальей Водяновой поддерживает детей с особенностями умственного развития и их родителей. Волонтеры фонда обучают специалистов, которые обладают нужными навыками для работы с такими детьми, рассказывают людям об особенностях психики и строения мозга, объединяются со школами, лагерями, творческими секциями. Такой подход помогает подопечным организации существовать наравне с нейротипичными детьми.
Всесторонняя работа со стороны звезд, фондов и других неравнодушных людей ведет к тому, что все люди вне зависимости от своих особенностей получают возможность состояться в социуме. Общество, к слову, от этого только выиграет. Шумный мальчик с СДВГ может стать превосходным спортсменом, тихой девочке с синдромом Аспергера никто не помешает попробовать себя в качестве архитектора. Парень с биполярным расстройством смело займет место эйчара или даже руководителя компании: он не понаслышке знает о переменах настроения и выгорании и, пользуясь своим опытом, сумеет помочь своим подопечным.
Однако для нейроразнообразия нужно, чтобы мы все умели принимать особенности других людей. Рассказываем, как это сделать.
Как общаться с нейроотличными собеседниками
Не заставлять отказываться от привычных ритуалов
Иногда нейродивергенты могут вести себя странно: носить наушники во время работы, надевать очки в помещении, то и дело смотреть на секундомер, раздраженно постукивать по стакану. Они часто ведут себя так, чтобы чувствовать себя комфортно, не отвлекаться на лишний шум и не претерпевать очередной мелтдаун.
Если человек не мешает другим людям и не травмирует себя, не стоит просить его отказаться от привычных ритуалов только потому, что они странно выглядят. Понятие нормативности растяжимое: то, что не нравится одному, для другого — спасение.
Прислушиваться к советам нейроотличных людей
Создавая открытую среду, люди часто руководствуются тем, что было бы удобно нейротипичному человеку. Меж тем дивергенты порой нуждаются в тишине и спокойствии, либо им трудно сходу заговорить с другими.
Из-за этого они остаются невидимыми. Им трудно взаимодействовать с другими людьми только потому, что для этого нет нужных условий. Поэтому, если ты знаешь, что в твоем коллективе работает нейроотличный человек, узнай у него, что бы помогло ему расслабиться и почувствовать комфорт. Если устраиваешь вечеринку или организовываешь общественное мероприятие — посоветуйся с консультантами по ментальному здоровью или знакомыми с особенностями мышления, как создать инклюзивную атмосферу.
Не сводить личность человека к его нейроотличию
Бывает и так, что знакомые видят в своем друге или коллеге исключительно его особенность. Если еще и добавляются сравнения нейроотличия с болезнью — это и вовсе портит любую коммуникацию.
Аутизм, СДВГ, дислексия, синдром Туретта и другие особенности строения мозга — это не болезни. Их невозможно (да и не нужно) лечить. Человек и его окружение могут только принять нейроотличия и адаптироваться к ним.
Не стоит сводить весь опыт человека к его особенностям. Да, у него есть определенные синдромы, однако это еще не значит, что он все время посвящает исключительно терапиям и консультациям с врачами. Такие люди тоже могут веселиться с друзьями, отправляться в походы, играть в кино, управлять компаниями. Все, что им нужно, — одобрение и комфортное пространство.