Платье было спроектировано креативным директором Schiaparelli Дэниелом Роузберри. О культовом французском бренде, переосмыслившем облик женщины, не было ничего слышно до 2014 года — тогда он и возродился. Рассказываем, как Дом Эльзы Скиапарелли ушел в тень, что позволило ему вернуться на подиумы, и чего желает достичь его нынешний глава прямо сейчас.
Чем прославился Дом Schiaparelli
Эльза Скиапарелли считалась едва ли не главной конкуренткой Коко Шанель: с ее подачи в гардеробах модниц появлялись яркие цвета, она же провозгласила господство фуксии и стала одной из первых, кто использовал при проектировании костюмов потайные молнии. О противостоянии двух новаторок рассказывал историк моды Александр Васильев в «Модном подкасте», отмечая, что нередко Шанель приходилось идти на поводу у Скиапарелли и брать на вооружение силуэты, придуманные «художницей, что шьет одежду» — так сама Коко и называла итальянскую аристократку — хоть и с легкой неприязнью, но все же честно.
Скиапарелли руководствовалась не архитектурными нормами и не конструкцией костюмов как таковой, а внутренним чутьем — это и позволяло ей оставаться ведущим трендсеттером до конца 1940-х годов. В числе ее заслуг также заключение договоров на пошив одежды от ее Дома в США — в конце 20-х такая практика считалась несколько дикой, — сотрудничество с Жаном Кокто, Сальвадором Дали, Кристианом Бераром, Эльзой Триоле и другими художниками той поры.
Наконец, Эльзе приписывают создание основ, ставших частью prêt-à-porter — концепции коллекций, где одежда уже готова к носке. Дом Скиапарелли менял фасоны платьев в зависимости от времен года и производил костюмы партиями — это позволяло покупательницам не ждать свой наряд неделями и проводить часы у модисток, ожидая, пока те снимут мерки.
Почему бренду пришлось уйти в тень
Скиапарелли не сумела адаптироваться к новым реалиям. Дизайнер провела 40-е годы в США, где организовывала выставки современного французского искусства, устраивала концерты, где играла местная музыка, издавала календарь «Франция в Америке» — все для того, чтобы привлечь внимание обеспеченных жителей Штатов к проблемам оккупированного государства. Однако, как отмечает Васильев в «Модном подкасте», хотя Эльза всячески пыталась помочь соотечественникам (в Париже ее и вовсе считали героиней), она практически не интересовалась современными тенденциями — это и погубило ее Дом.
Виновата не Шанель. Виноват Диор и его New Look. Он попал в точку: представлял черно-белые, а не цветные костюмы, приталенные силуэты для худой девушки, пережившей войну, подъюбники, ниспадающие плечи. Прекрасный New Look настолько покорил всех, что даже триумфальное возвращение Эльзы в Париж, когда о ней писали, как о героине, ничего не изменило. Она приехала на платформах, с подкладными плечами, в тюрбане, в «леопардах» — не заметила, как мода изменилась. О ней писал Newsweek, она выпускала экстравагантные перчатки, но довоенного успеха она уже не смогла достичь.
Хотя Дом Schiap — так его называли после 30-х — успел получить лицензии в США на пошив нижнего белья и создание дизайнерских солнцезащитных очков, создал первое смокинг-платье и асимметричный наряд 2-в-1, он вынужден был закрыться из-за крупной задолженности.
Что позволило ему восстать из пепла
Отчасти в дело вмешался парадокс, о котором говорил основатель Entireworld Скотт Штернберг в беседе с обозревательницей NY Times Ириной Александер в августе 2020 года. Порой инвесторам проще не создавать с нуля перспективный, но никому пока не известный продукт, а возродить уже давно забытый или пока медленно погибающий модный Дом.
О возможном возрождении Дома Schiaparelli заговорили в 2006-2007 годах: бренд купил Диего Делла Валле, владелец Tod’s. Однако он не спешил с перезапуском — как отмечает в беседе с Vogue Бертран Гийон, креативный директор, работавший с 2014 по 2019-й, бизнесмен выбрал путь плавного и постепенного развития без резких радикальных решений.
Первую коллекцию для камбэка разработал Марко Занини, переосмысливший театральность и сюрреализм, свойственные работам самой Скиапарелли. Позже его место занял Гийон, продолживший создавать образы в том же ключе — дизайнер отмечал, что на начальных этапах руководствовался интуицией. Так, он представил капсульную коллекцию повседневной одежды, сочетавшую современные платья-рубашки, бомберы и жакеты, а также оригинальные вышивки Эльзы.
Хотя Гийон отвечал за коллекции ready-to-wear, ему удалось заставить общественность вспомнить о том, что Schiaparelli — настоящий кутюрный бренд. В 2019-м его место занял Дэниел Роузберри, продолживший дело предшественников.
Скиапарелли была мастером современности. Ее работы отражали хаос и надежды бурной эпохи, в которой и жила сама Эльза. Сегодня мы задаемся теми же вопросами, что она — так мы размышляем о формировании нашей идентичности. Как выглядит искусство? Что из себя представляет личность? Как нам следует одеваться, ожидая конца света?
— отмечал Роузберри вскоре после назначения на должность.
Чего хочет достичь Дом под началом Роузберри
В интервью для I-D Дэниел отметил, что на данный момент бренд продолжает заниматься тем же, чем и 70 лет назад — размышляет о том, как выглядит современная женщина haute couture. Для этого он и создал платье для Леди Гаги — кто, как не икона эмпауэрмента, должна носить наряды от Schiaparelli?
Всего за неделю до инаугурации с Дэниелом связалась команда Гаги, отметившая, что необходимо как можно скорее создать концепцию белого платья. Однако сама певица позже предложила сделать образ красно-синим — в палитре национального флага.
Все случилось в один миг, буквально в последнюю минуту. У нас не было времени на заказ подходящей ткани, и мы выкрасили ее самостоятельно в Париже. Там же нашли темно-синий кашемир. Времени на примерку не было. Гага хотела чего-то необычного, достойного ее стиля. Но при этом она желала, чтобы наряд подходил к событию и не отвлекал от безупречности момента и надежды, которую исполнительница хотела подарить слушателям в своем выступлении.
Во многом сотрудничество Роузберри и Гаги олицетворяет идеи, которыми живет сам дизайнер. В его коллекциях есть место обращениям к поп-культуре, современным знаменитостям и стилю 80-х — все это объединила линейка для SS21. В ней же виден и почерк самой Скиапарелли — замысловатый покрой платьев, цвет Shocking Pink, обилие украшений.
Последнее, что я хотел бы сделать — прийти и воплотить в жизнь европейские представления о моде, ставшие стандартными, типичными. Для меня это подобно поцелую смерти. Моя последняя коллекция — сокровищница вещей, из-за которых мне не давали творить и говорить во весь голос. Есть порой такие экземпляры, которые не идут в коллекции haute couture, но я хочу, чтобы Дом Schiaparelli оставался необычным брендом.
Как отмечает Роузберри, невозможно создавать все коллекции альтернативными, выбивающимися из общего ряда — это породит поток мемов в соцсетях и непонимание со стороны потребителей. Однако при этом среди постоянных клиентов есть те, кто держит Дом в авангарде культурного диалога — такие, как Леди Гага, Тильда Суинтон, Зендая, Бри Ларсон и другие звезды, что напоминают о том, как важны женщины в современном мире.