Как я ходила на свидания, на которых каждый парень был не в адеквате

Марина

26 лет

СДВГ часто принимают за особенность характера, и этот парень тоже абсолютно не знал о том, что с ним что-то не так. Он был добрым, заботливым и изо всех сил старался меня слушать. В то же время он не мог сосредоточиться ни на чем серьезном, например, брал в руки меню в ресторане и через две строчки откладывал его, чтобы задать какой-то вопрос. Я была у него дома — его нельзя назвать грязным, но все вещи словно не имели собственного места. Он мог потерять телефон, оставив его на скамейке, и его каждый раз чудом возвращали незнакомцы. Пугающая рассеянность — не его вина, но временами с этим невозможно было уживаться.

С этим парнем мы познакомились не в соцсетях, а через общих знакомых. Он был умен, хорошо воспитан и занимался перспективными IT-проектами. Но его главной проблемой было то, что он отказывался замечать у себя симптомы депрессии. Со временем наши встречи начали сводиться на нет, он все же реже выходил из дома, не находил сил на уборку или поход в тренажерный зал. Он убеждал себя в том, что это просто временная усталость и стоит поспать еще несколько часов, как все пройдет. Мне очень сильно хотелось ему помочь, и я чувствовала вину за то, что человек, который мне нравится, продолжает жить по замкнутому кругу. Эти отношения пришлось разорвать — иначе я и сама начала бы демонстрировать признаки депрессивного состояния, потратив все свои силы. Но, насколько мне известно, наше расставание помогло ему хотя бы обратиться за помощью к родственникам.

Трудно представить, чтобы ОКР могло разрушить чьи-то отношения, но это расстройство легко может стать серьезным фактором «против». Быстрее всего обнаружить проблемы можно, если съехаться: внезапно за несколько совместных выходных я узнала о том, что недостаточно качественно мою посуду и недостаточно аккуратно складываю полотенца после стирки. Я не была готова подчинять свою жизнь строгим правилам — в то время как он считал, что без этих правил вся его жизнь рассыпется, как карточный домик.

Сложно не пускаться в стереотипное мышление, но кажется, что люди с подобным синдромом обязательно занимаются газлайтингом по отношению к близким. В этот раз я действительно испытывала к нему глубокую привязанность и переживала о том, что он найдет кого-то поинтереснее. Он же убеждал меня в том, что меня захватила паранойя. В конце концов я выяснила, что он продолжает отношения с девушкой, с которой якобы расстался полгода назад. Крайне сложно было научиться доверять людям после такой истории.

Никого в России не удивить тем, что ты пытаешься строить отношения с человеком с алкогольной зависимостью. Что гораздо хуже — об этом практически невозможно узнать на первых свиданиях.
Например, на первую встречу мы отправились в ресторан, и он не покупал там никакого алкоголя — просто потому, что изрядно выпил еще до нашего знакомства. Годы практики, и человек может даже работать в офисе, регулярно прикладываясь к стильной фляжке с виски, закусывая его сигаретой.

Если кто-то может отличить такое расстройство с первого раза — он явно хорошо разбирается в психологии. Этот парень казался мне самым умным человеком, которого я когда-либо встречала в жизни. Он с легкостью цитировал принципы стоицизма, объяснял, почему все хотят заполучить в своей стране Ли Куан Ю, и разбирался в нюансах приобретения оружия. Время от времени он курил траву и отказывался разговаривать по телефону, считая, что его прослушивают. Со временем я начала понимать, что он постоянно видит в происходящем вокруг заговор: и даже дворники неправильно метут двор, потому что занимаются планомерным подрывом рынка в стране.