Образ жизни, Психология

Почему не стоит называть плохое настроение депрессией, а усталость — выгоранием

Больше 10 лет пользователей соцсетей обвиняют в романтизации или даже апроприации психических расстройств, и сейчас вновь поднялась волна возмущения. Так, одним из самых популярных хэштегов в TikTok являются те, что посвящены ментальному здоровью, ОКР, депрессии, эмоциональному выгоранию, синдрому Туретта и другим проблемам. Иногда у людей нет возможности наблюдаться у врача, чтобы поставить конкретный диагноз, но часто, используя названия психических расстройств, они говорят о банальной хандре, усталости или легком стрессе.

Ментальные заболевания до сих пор стигматизированы, и неправильное использование терминов усугубляет проблему. Это создает трудности людям, у которых действительно диагностировали те или иные расстройства. Рассказываем, почему так важно говорить корректно о своем самочувствии.

Клише не дают выговориться людям с ментальными расстройствами

Многим людям, если не всем, свойственны периоды грусти, тоски, тревоги, упадка сил. Чаще всего они нормальны: негативные эмоции позволяют человеку грамотнее пережить мрачные времена и справиться со стрессом.

Нередко люди, испытав сильную тревогу или печаль, начинают думать, что страдают от проблем с ментальным здоровьем. Свидетельницей подобного поведения стала магистр социальной работы и участница сообщества Mighty Кэтрин О, которая с детства борется с генерализованным тревожным расстройством и трихотилломанией.

На занятии по психопатологиям взрослых преподаватель заговорил о тревожных расстройствах, и вся аудитория тут же принялась причитать: «‎О, наконец-то что-то важное. Мы так сильно волнуемся перед экзаменами!‎», «‎О, это же то, с чем сталкивается каждый студент!» И почти все реплики подобного рода сопровождались смехом.

Я сидела на месте, понимая, что все показанное в презентации — описание моего жизненного опыта. И да, мои ровесники часто волнуются, и это нормально. Быть по уши в долгах из-за обучения просто ужасно. Однако само по себе чувство тревоги — еще не тревожное расстройство.

Временами стресс даже помогает человеку: он поддерживает мотивацию на высоком уровне, заставляет двигаться по жизни. Но одного этого недостаточно для постановки ГТР. Чтобы человек смог наблюдаться с этим диагнозом у врача, специалист должен удостовериться, что эмоции мешают в выполнении повседневных задач.

То же касается и других расстройств. Иногда у людей возникает чувство сильной грусти, желание выкрикивать ругательства, неспособность вспомнить нужное слово, и — если перечисленное не мешает жить — это нормально. Называя хандру депрессией; а сложности с чтением, вызванные усталостью, дислексией, — люди рискуют обесценить страдания тех, у кого на самом деле есть такие проблемы. Они могут замкнуться в себе, не надеясь на поддержку.

Читать по теме:

7 важных шагов для снижения стигмы психических расстройств

Апроприация болезней создает трудности в общении

Наиболее яркие примеры этого связаны с терминами «‎депрессия» и «‎выгорание». Как правило, люди обозначают ими сильную грусть, усталость, нежелание заниматься привычными делами. Клише и ярлыки, с одной стороны, помогают собеседникам быстрее понять, что происходит с их приятелем. Сейчас фраза «‎что-то я выгорел» равносильна словам: «я чертовски устал, дайте отдохнуть от всего».

С другой, это ведет к тому, что человек с реальной предрасположенностью к заболеванию остается в лучшем случае непонятым. Такой пример еще в прошлом году приводила комедиантка Юлия Ахмедова, обсуждая свое депрессивное расстройство с Ириной Шихман.

У меня была ситуация. Мне позвонила журналистка и спросила: «‎Как вы справляетесь с депрессией?» Я говорю: «‎С помощью врачей», и она… (рассмеялась — прим. ред.) Я спросила у нее: «‎Что смешного?» Может, я резко реагирую, но мне важно донести <…> что депрессия — это очень серьезно и опасно.

Странное отношение к терминам привело к тому, что люди все чаще используют выражение «клиническая депрессия»: под ним подразумевают психическое расстройство, требующее вмешательства врачей. Он же ведет к путанице, заставляя думать, что менее выраженное недомогание не требует лечения.

С этим не согласен психиатр и кандидат медицинских наук Султан Несипбаев. По его мнению, ментальные расстройства — не менее важные болезни, чем физиологические. Важно уметь правильно диагностировать и лечить их, а посредственное отношение к ним может ухудшить состояние человека.

Депрессию, как и многие другие психические заболевания, можно сравнить с сильным гриппом, воспалением легких или даже переломом ноги. Люди редко лечат перечисленные болезни сами, но, полагая, что у них могут быть проблемы с ментальным здоровьем, пускают все на самотек — надеясь, что все пройдет само по себе. Отчасти этому способствует именно неверное использование терминов.

Романтизация усиливает темпы распространения фейк-ньюс

Тренды TikTok, связанные с рассказами о самодиагностированных психических расстройствах, напоминают о феномене, придуманном клиническим профессором психиатрии Марком Фельдманом в 2000-м — «‎интернете Мюнхгаузена‎». Впервые ученый обратил внимание на эту концепцию еще в 1997 году.

Тогда моя ученица рассказала о монахе, который подробно описывал на онлайн-формуме опыт жизни с неизлечимой болезнью. Его обет бедности означал, что ему нельзя было получать грамотную поддержку, и вдобавок он страдал от сильного одиночества. Однако посты монаха были длинными и он писал намного дольше, чем это мог бы делать человек в его положении. В конечном итоге, получив несколько личных писем, он признал, что вся история была мистификацией.

Подобные случаи не редки. Например, в 2014-м Аннабель Гибсон писала о том, что победила рак отказом от глютена, а затем опубликовала свою книгу рецептов. Журнал Elle называл историю девушки вдохновляющей, однако потом выяснилось, что она врала и о болезни, и о методе ее лечения.

За 5 лет до этого некая Мама Эйприл, также известная как Эйприл Роуз, сообщала о вынашивании плода с нарушениями развития, приводящими к неминуемой смерти. Она решила оставить его и родить несмотря ни на что. Позже Роуз стала символом пролайферов. Вскоре после «‎родов» мир узнал, что никакого ребенка никогда не было и Эйприл все выдумала.

Словом, в эпоху социальных сетей непременно находятся люди, которые говорят о несуществующих проблемах со здоровьем. Фельдман отмечает, что блогеры чаще всего делают это потому, что им нужно внимание со стороны окружающих. Для этого они порой готовы на все — даже на симулирование психических расстройств.

Последствий этого решения два. Во-первых, под раздачу разгневанных подписчиков порой попадают люди, у которых действительно есть проблемы с ментальным здоровьем. Например, в 2019-м студенческое издание The Daily Northwestern обвиняло Билли Айлиш в романтизации и апроприации психических заболеваний.

Во-вторых, фейк-ньюс, связанные с расстройствами, стигматизируют их и приводят к эффекту, который Фельдман называет «‎синдромом мальчика, кричащего о волках‎». Последующие сообщения людей, связанные с ментальными заболеваниями и особенностями, вероятно, заставят задаваться пользователей соцсетей следующим вопросом: «‎А точно ли человек болен?»

Как перестать использовать клише и взывать к жалости

Сразу оговоримся, что иногда люди могут писать в блогах и говорить о своей вероятной предрасположенности к психическим расстройствам и синдромам. У них не всегда могут быть ресурсы для получения медицинской помощи. Основная задача таких людей и их близких в этом случае — найти бесплатные способы для прохождения диагностики и лечения. Если же такой возможности нет — будет здорово, если люди с неуточненным диагнозом станут писать об этом прямо. Это избавит от вероятной путаницы.

В остальных случаях, как мы выяснили, люди без ментальных проблем используют термины по меньшей мере в трех случаях:

от незнания разницы между нормальными эмоциями и патологиями;
чтобы рассказать о проблемах со здоровьем, не вдаваясь в подробности;
для привлечения внимания.

В первом случае поможет честный разговор о заболеваниях: этим нередко занимаются блогеры с установленным диагнозом. Например Альберта Берлин рассказывает о своем опыте лечения генерализованного тревожного расстройства и дает советы по поиску психиатра. Дядя Терин также делится подробностями, связанными с терапией и разбирается вместе с подписчиками, как, например, улучшить качество секса, если хотя бы один из партнеров принимает антидепрессанты. Тем же занимаются десятки — если не сотни — блогеров: рассказывая о том, что принято скрывать, они повышают осведомленность людей.

Решение во втором случае плавно вытекает из первого кейса. Зная, что депрессия, СДВГ, ОКР и другие состояния — это серьезные случаи, требующие помощи специалистов, люди вряд ли будут использовать эти обозначения, чтобы описать ими свое стремление контролировать, желание не идти на работу или слоняться по городу без остановки. Даже если они так делают — будет здорово, если их близкие напомнят о разнице между легким стрессом перед разговором с начальником и тревожным расстройством.

Третий случай мы бы описали как находящийся на грани. Иногда люди приписывают себе несуществующие заболевания, чтобы оставаться принятыми своим обществом и привлекать к себе внимание. Такое поведение нередко говорит об одиночестве, но не о проблемах с ментальным здоровьем. В этом случае стоит попробовать разобраться, что именно заставляет человека врать о психических расстройствах.

Бывает и так, что ложь о болезнях намекает на синдром Мюнхгаузена — это состояние, также требующее помощи специалистов. В таком случае будет здорово, если близкие человека отправят его на консультацию к психиатру.