Россия без феминитивов: так ли необходимо обозначать женщин

Позже, после Великой Отечественной войны, феминитивы вновь стали использовать лишь для обозначения «женской», зачастую неуважаемой работы, а сами слова опять получили негативную окраску — это, к слову, одна из причин, по которой «борцы за чистоту языка» не желают возвращаться к конструкциям, репрезентующим женщин. Феминное, по наблюдениям теоретика второй волны феминизма Симоны де Бовуар, по умолчанию считается нежелательным, неестественным в мире, ориентированном на гипермаскулинность.

Ранее мы рассказывали, по каким еще причинам в России не любят феминитивы и как гендерные номинации формируются в других странах. Здесь мы попробуем проследить, что будет представлять из себя язык без обозначений женщины и какое мнение на этот счет у экспертов.

Напомним, что основная причина, по которой люди в большинстве своем отказываются от феминитивов — это яркая ироничность, исходящая от таких слов. Лингвист Максим Кронгауз приводит в пример выдержку из газеты «Русское слово» начала 20 века с заметкой о «депутатке из Финляндии, чей муж покончил с собой». Важны несколько моментов:

• В издании использовался феминитив в нейтральном значении: известно, что сейчас термин «депутатка» означает либо жену депутата, либо говорит о женщине в сатирическом ключе.
• Важен контекст: заметка посвящена тому, что женщина зарабатывала больше своего мужчины и отчисляла ему пенсион — оказавшийся недостаточным для поддержания его морального духа. Мужчина, по мнению автора, не пережил такого унижения и совершил самоубийство.

То есть на использование феминитивов влияет уровень эмансипации: чем более автономны и самодостаточны женщины, тем лояльней люди относятся к гендерной номинации.

Некоторые специалисты считают, что язык определяет наше сознание и способности к восприятию, а не наоборот. Еще в начале 20 века была представлена гипотеза Сепира-Уорфа о лингвистическом релятивизме — относительности. Смысл концепции сводится к тому, что народы, говорящие на разных языках, имеют различные представления об основных категориях окружающего мира: быте, собственности, числе, количестве, времени, пространстве и далее. По мнению представителей американской школы антропологии, таких как Франц Боас и Эдвард Сепир, носители разных языков имеют различный взгляд на реальные события и явления, а полиглоты способны применять несколько способов мышления сразу.
Иными словами, для определенной группы лингвистов язык первичен — на гипотезу отчасти ссылается гарвардский профессор Стивен Пинкер:

Надо сказать, что русские специалисты склонны критиковать концепцию Сепира-Уорфа: так, например, в одной из бесед Кронгауз ссылается на сюжет фильма «Прибытие» и рассказа, который лег в его основу: лингвист, выучившая язык пришельцев, обрела способность видеть время целиком. Так, по мнению Кронгауза, создатели передают суть концепции: выучил язык — овладел новым способом познания — однако это сильное допущение, потому как непонятно, где, что и в какой именно промежуток сознание героини переменилось.
Той же мысли придерживается Светлана Гурьянова, педагог русского языка с десятилетним стажем:

Светлана добавляет, что женщин можно и нужно обозначать — но делать это при помощи иных конструкций — общего рода — который, стоит заметить, образуется от универсального мужского рода. Она также подчеркивает, что феминитивы, по ее мнению, переиначивают идеи феминизма — они образуются от мужского рода и понимаются как нечто «вторичное». Наконец, Светлана оперирует тем, что многим людям не нравится как звучание гендерных номинаций, так и объективация, которую они порождают.

Чтобы показать, как будет выглядеть универсальная речь в русском контексте, активистка Татьяна Никонова выложила в блоге такой пост:

Активистка также делает упор на то, что введение гендерной номинации в России — задача сложная и неоднозначная. С одной стороны, по ее мнению, феминитивы в широком распространении помогут избежать непрестижной и малооплачиваемой работы именно как женской — общеродовые конструкции вроде «доктор», «писатель» перестанут вызывать в голове исключительно мужской образ.
С другой, феминитивы, подчеркивает Никонова, укрепляют гендерную бинарность, в которой нет места транс-людям. С третьей — феминитивы остаются производными от мужского, исторически главного рода, и для устранения у обобщенных слов гендерной окраски нужно создать и маскулинитивы.

Специалистов, занимающихся проблемами обозначения женщин, — великое множество, и мнений о феминитивах примерно столько же. При этом практически все лингвисты сходятся в том, что появление гендерно окрашенной лексики — это вопрос времени. Язык является системой, отображающей нововведения в обществе, — вполне возможно, варианты, которые устроят большинство и при этом репрезентуют женщин в обществе, появятся, как только мы все найдем способ снизить градус иронии у таких слов.

Повторимся: противники феминитивов ратуют не за эфемерную чистоту языка или за удобочитаемость — а за возможность остаться в зоне комфорта, где не придется привыкать к новой лексике, иным условиям — и к тому, что в мире нет первого и второго пола.